Адвокат дьявола

Мэйберри Джонатан

часть оранжевого стекла фары, несколько монет на каменистой земле, над которым висело

тело.

– Видишь, что они нашли на земле у его ног?

– Что?

– Монеты, – она постучала по фотографии.

Этан задумался.

– Да, немного монет высыпалось из его кармана.

– Нет, – возразила она. – Думаю, монеты там разложили.

– Что? Зачем?

– Сосчитай их.

– Хорошо. Пятнадцать по пять, одиннадцать по десять, три по пятнадцать и один

серебряный

доллар, – Этан быстро сложил их. – Три доллара и шесть центов? Три и

шесть? Хочешь сказать, что это отсылка к Библии? Глава и абзац?

– Нет, – сказала она. – Пятнадцать, одиннадцать, три и один. Сложи их.

Он так и сделал.

– Тридцать монет.

Дана покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Тридцать кусков серебра.

Он уставился на нее.

– Что…?

– Как умер Иуда? – спросила она.

Этан взял диаграмму ран Тодда Харриса и провел пальцем по линии на его горле.

– Иуда повесился, – прошептал он, зная это прекрасно. – Ох…

– Совпадает, – сказала Дана, закрыв папку. Этан забрал дело у нее, добавил к

большой папке, вернул резинки и запер ящик.

Они сидели вместе, в этот раз Этан взял ее за руки. Его улыбка была нежной, он

обхватил ее пальцы. Было время говорить и время молчать. Сейчас их окутала тишина.

Они были за запертыми дверями, в безопасности, вместе, буря и тьма остались снаружи.

Она собралась уходить, и он сказал:

– Мне стоит проводить тебя домой.

– Нет, – быстро сказала Дана. – Это недалеко. Я справлюсь.

– Не знаю.

Она вспомнила Сатуро на полу додзё со сломанным носом. Она не ощущала

гордость. Она чувствовала себя зверем. Но хотя бы крепким.

– Правда, – сказала она. – Я о себе позабочусь. И если я приду с парнем, папа убьет

нас.

– Но он не разозлится, если ты придешь одна?

– Я скажу ему, что меня высадили за углом, – сказала она. – Правда, все хорошо.

У двери Этан сказал:

– Что нам со всем этим делать? С видениями и папкой? Мы думаем, что кто–то

притворяется ангелом и убивает людей. Мы знаем, но не можем ничего доказать. Так что

делать?

Дана прижалась плечом к дверной раме. Она все еще сжимала ладонь Этана, она

опустила на нее взгляд, на то, как переплелись их пальцы. Это было хорошо. Безопасно. И

еще кое–что. Момент затянулся, Дане хотелось что–то сказать, как и Этану. Но они не

знали, что.

Этан кивнул.

– А что насчет слов Коринды? Что ты думаешь?

– Я не знаю, что думать. Я не верю, что знаю кого–то такого.

– Они должны кое–что знать, – сказал он. – Они

должны знать религию. Должны

знать о машинах. Явно не просто подделать все случаи так хорошо, что копы считают их

несчастными случаями.

– И он должен знать анатомию.

– Почему? – спросил Этан, а потом сказал. – О, точно. Чтобы раны выглядели так,

словно появились случайно.

– Он умный, – сказала она.

– Он – животное.

– Да, – сказала Дана, – но звери бывают умными.

Этан посмотрел на ночь за ней.

– Точно не хочешь, чтобы я тебя проводил?

Она улыбнулась.

– Точно.

Не подумав, она поднялась на носочки и поцеловала его. Они этого не ожидали, но

это случилось. Дана вдруг поняла, что делает, и тут же попятилась, потрясенная и ужасно

смущенная, ладонь потянулась к ее губам.

– Этан, я… то есть… – начала она, но не успела договорить, он склонился и

поцеловал ее.

Одна миллионная разума Даны хотела, чтобы она попятилась. Остальная часть

склонилась к нему. Она не была экспертом в поцелуях, но была уверена, что этот поцелуй

был хорошим, он длился долго.

Когда они отпрянули, они улыбнулись друг другу, словно мир был счастливым

местом, и они не разбирались с убийством, заговорами и ужасом.

– Что ж, – едва дышала Дана, – думаю, мне пора.

– Ага, – сказал он.

Они стояли, неуверенные, смущенные. А потом снова поцеловались. И снова. Глаза

Этана стали стеклянными, голова кружилась. Она рассмеялась. Внутри было тепло.

– Пока, – сказала она и ушла в ночь. Она оглянулась уже на улице, Этан стоял там,

где она его оставила. Это тоже вызвало ее улыбку.

ГЛАВА 56

Дом Скалли

22:17

Свет на крыльце горел, она двигалась к нему, как заблудившийся корабль к маяку.

День от пугающего перешел к нереальному, а потом к разбитому, Дана не знала, кем

была. Какой была. Оставив Этана, она радовалась три улицы, но потом вернулось

головокружение, а потом и сомнения с разными страхами, которые не давали ей покоя в

Крейгере. Эти страхи принесли с собой огромную и запутанную депрессию, давящую на

ее плечи, делающую каждый шаг сложным, словно она брела в грязи. Все счастье утекло.

Ничто не казалось правильным. После переезда Дана словно потеряла связь со своей

сущностью. Она привыкла к порядку. Получать хорошие оценки, всегда приходить

вовремя, не слушать безумцев, ходить в церковь. Молиться. Все это.