Адвокат дьявола

Найдерман Эндрю

Когда Харон остановил лимузин у дома и открыл дверь, они вывалились наружу в веселом расположении духа, непрерывно хохоча. Дейв только что рассказал анекдот, который услышал от Боба Маккензи, помощника окружного прокурора. Так, со смехом, они прошли вестибюль, после чего Дейв повторил шутку, на этот раз охраннику Филипу.

Кевин снова почувствовал себя в теплой товарищеской компании. Они с шумом завалились в лифт, обмениваясь студенческими воспоминаниями. Шутки лились потоком, пока они не достигли своего этажа.

Дома Кевин застал Норму и Джин, обступивших спинет.

Мириам играла. Они подняли глаза, когда он вошел, синхронно поднося палец к губам. Мириам была так увлечена музыкальной пьесой, что даже не услышала, как он вошел. Она исполняла Бетховена, и девушки были потрясены. На цыпочках он прошел к дивану и осторожно присел. Как только прозвучал последний аккорд, Кевин присоединился к аплодисментам. Она обернулась, просияв:

– Ах, Кевин. Я даже не слышала, как ты пришел. Ты давно здесь?

– Двадцать четыре такта, – откликнулся он.

– Она просто чудо, – с придыханием заговорила Норма. – Я уже ей рассказывала, у мистера Милтона рояль в пентхаузе, и, как только он пригласит нас...

– Уже пригласил – в субботу вечером.

– О, это просто чудесно, – захлопала в ладоши Джин. – Ты всем сыграешь!

– На рояле? Но я не настолько хорошо владею инструментом, – заскромничала Мириам.

– Перестань прикидываться овечкой. Ты играешь великолепно, мы только что слышали, – объявила Норма не терпящим возражений голосом. Затем она повернулась к Кевину: – Мы собираемся на концерт в Центр Линкольна завтра днем – Малер, Вторая симфония, "Воскресение".

– Нет, ты представляешь, Кевин? Наконец я нашла людей, которым тоже нравится классическая музыка.

– Не меньше, чем рок, – добавила Джин.

– Еще не забудь про кантри и вестерн, – сказала Норма. Они втроем расхохотались.

По всему видно, они сдружились, отметил Кевин. И Мириам счастлива. Так что все хорошо.

– Пора мне шевелить задницей, – заметила Норма – Кевин вернулся, значит, Дейв уже дома.

– И Тед.

– Да, – воскликнул Кевин им вслед. – Чуть не забыл. У Теда сегодня большой праздник. Он в великолепном настроении, Джин. Победа нокдауном до начала поединка.

– Не поняла? – Джин опасливо скривилась, будто при ней сказали что-то неприличное. Он мельком взглянул на Мириам и заметил, как она замотала головой.

– Я имею в виду, он выиграл дело. Хотя, наверное, это должен был бы сказать тебе он сам.

– О, Тед никогда не рассказывает мне эту скукоту. Он знает, я терпеть не могу разговоров о работе. Я даже газет не читаю, когда там поднимается шумиха вокруг судебных разборок.

– И я не читаю, – поддержала ее Норма. – Лучше всего оставлять все неприятности этого мира за дверью, как грязь на коврике. – Она повернулась к подруге: – Правда, Джин, так ведь говорил мистер Милтон?

– Вот-вот.

И обе повернулись к нему с вызывающей усмешкой. Кевин, удивленно приподняв брови, ответил:

– Ну конечно, конечно.

– Пока, Мириам. Поболтаем после, – пропела Джин, помахав рукой.

Норма повторила ее жест.

Некоторое время Кевин молча смотрел на закрывшуюся за ними дверь. Потом повернулся к Мириам.

– Мы

так чудесно провели день, – начала она, прежде чем он успел вымолвить слово. – Сначала были в Музее современного искусства. Там чудесная выставка картин из Москвы, которые никогда еще не появлялись на Западе. Потом пообедали в "Вилледж". Норма давно облюбовала это местечко, там такие пирожные с заварным кремом! Потом вернулись в центр и пошли в кино на дневной сеанс, смотреть австралийский фильм, о котором все давно говорят. Там был чудный саундтрек, как раз из Бетховена, так что, когда мы пришли домой, я поиграла им немного.

– Ах да, – воскликнула она, едва переведя дыхание после всего, что выпалила ему, – мы же знали, что не успеем вернуться, чтобы приготовить что-нибудь к обеду, и зашли в кулинарию – такая, знаешь, большая, как универсам, – я купила салат из лобстеров, французский багет и бутылочку Шардоне. Сойдет?

– Конечно, – мотнул он головой.

– Ты, что устал? Или сердишься?

– Нет, – натянуто рассмеялся Кевин. – Просто, знаешь... счастлив за тебя.

– На работе все в норме?

– Как всегда.

– Вот и хорошо, – снова затрещала Мириам пулеметной очередью. – А то девочки сказали, что это все, что надо у тебя спрашивать. Я должна делать все, чтобы ты мог отвлечься и не вспоминать о работе. Так ты... может быть, примешь душ, а я пока сервирую стол. – Она поцеловала его в щеку, порхая по комнате как мотылек. – А к обеду я поставлю какую-нибудь музыку, которая помогает пищеварению, – щебетала она и, не дожидаясь ответа, упорхнула из гостиной, оставив его со смущенной улыбкой на лице.

Нет, он был счастлив, что она так быстро адаптировалась, но что-то не переставало беспокоить его, что-то его непрерывно точило изнутри. Какая-то острая боль, точно застрявший в груди осколок. Может быть, просто мнительность, а может, как это иногда бывает, первое предупреждение о чем-то грозном и неотвратимом.

Он стряхнул с себя оцепенение и направился в душ.

* * *

Еще до наступления вечеринки появился дополнительный повод для праздника. Дейву Коутейну удалось убедить судью не принимать в расчет признания Карла Обермайстера на том основании, что ни работники полиции, ни помощник прокурора, присутствовавшие при аресте, не дали обвиняемому сделать звонок адвокату, перед тем как приступить к допросу. Судья также отказался позволить окружному прокурору использовать улику, найденную в доме Обермайстера, поскольку обыск проводился без ордера и предварительно выдвинутых обвинений.

Без признания и улики обвинение рассыпалось как карточный домик. Окружной прокурор серьезно задумался, стоит ли вообще в таком случае браться за дело. Мистер Милтон предсказывал, что обвинение против Обермайстера будет снято до понедельника. Все произошло уже на выходных.

– Теперь, – рассказывал далее Дейв, – Обермайстер уберется из города.

– Но как же так, Дейв, – спросил Кевин после совещания, – тебе не приходит в голову, что за пределами города он может продолжить свою преступную деятельность?