Адвокат’essa, или Поиски Атлантиды
Шрифт:
– А я закончил слушать все дела, вышел на солнышко подышать свежим воздухом и вижу, как моя практикантка шагает по улице, улыбается своему отражению в окнах, поглядывает иногда себе под ноги, а ветер развевает волосы, и солнце в них играет. Ты же всегда на практику приходила то с косой, то с хвостиком, и я не знал, какую красоту ты прятала.
– Да нет, ничего и не прятала, – смутилась я.
– Не прятала, не прятала, – отчего-то весело сказал А. Б. и добавил: – Заходи, чаем угощу!
«Как в "Мухе-цокотухе", – подумала я. – "Приходите, тараканы, я вас
– Спасибо, я лучше пойду. А то меня подруга ждет.
Тут резкий порыв ветра взметнул мои локоны так, что они коснулись лица Петрова.
– Прямо вихрь какой-то, – опять засмеялся он.
– Извините. – Я собрала волосы и начала заплетать косу. Довольно быстро справившись с этим занятием, перекинула, как обычно, косу на грудь и собралась идти.
– Ты вот что, – остановил меня А. Б. – Ты же мне еще отчет свой по практике не принесла на подпись.
– Я его скоро доделаю, совсем немного осталось.
– Слушай, – о чем-то подумав, произнес он, – ты же на пишущей машинке умеешь печатать?
– Я печатала немного в милиции на практике, и дома есть пишущая машинка – мама папе иногда печатает его статьи научные – ну и я чуть-чуть могу.
– Можешь мне помочь?
– Я не знаю, а чем?
– Да вот мне тоже до конца месяца надо научному руководителю статью для журнала отдать, а я все никак не соберусь ее перепечатать. Работы очень много, ну ты сама видела, руки до статьи не доходят. Может быть, поможешь напечатать?
– А вы что – диссертацию пишете? – поинтересовалась я. Это было мне знакомо, так как папа занимался наукой, и я еще со школы помогала ему вычитывать статьи и диссертационные материалы.
– Да вот пытаюсь… правда, с таким графиком работы не очень-то попишешь. Сможешь завтра подойти к концу дня?
– Наверное, смогу, я вечером все равно гуляю, а на турбазу мы с девчонками только через десять дней едем. А машинка какая у вас?
– Электрическая, хорошая. Подходи часиков в шесть, я как раз буду все дела в порядок приводить, да пару решений написать надо еще. Покажу тебе материалы, ты же мой почерк разбираешь?
– Разбираю, за две недели более-менее привыкла.
– Ну, вот и отлично, значит, до завтра?! – Он улыбнулся и добавил: – Аккуратнее шагай, впереди себя посматривай.
– Хорошо, буду посматривать. До свидания.
– Я жду тебя завтра к концу дня.
Глава 6
Как делают детей
Чаепитие у Катерины было веселым и вкусным. После того как много лет назад мы перестали уже ездить в пионерский лагерь и у этой «объедалы» исчезла возможность питаться за двоих, ее мама всегда к моему приходу готовила что-нибудь вкусненькое и заботливо потчевала.
«Старается, за откорм дочурки своей толстопузенькой отблагодарить хочет», – с мстительной улыбкой думала я.
В этот раз все уже было приготовлено, родители Кати уехали к родственникам, и мы были с ней вдвоем в доме.
– Ну, давай, рассказывай, как жизнь идет семейная, как это – «замужем»? Нравится?
Я тормошила подругу, а она, наполняя
– Ты знаешь, нравится! И родители ко мне – с уважением и почтением! Они от Вадика, конечно, не в восторге, но и не против. Притираемся. Все стараются понравиться друг другу.
– А целоваться тебе нравится? – вдруг поинтересовалась я. Мой личный опыт в этой области был не столь велик, но и тот, который имелся, никаких особенных чувств и трепета не вызывал. Старшекурсник, в которого я была влюблена и с которым нас уже познакомили добрые люди-однокурсники, несколько раз приглашал меня на свидания, водил в кино. Провожая домой, попробовал поцеловать и сказал:
– Э-э, да ты не умеешь целоваться! Совсем девчонка. Давай я тебя научу!
Я была так взволнована тем, что он рядом со мной, что старательно выполняла рекомендации, которые он мне дал – «губы вот так, а язык вот так и рот не открывай».
Осмыслить и осуществить все эти правила одновременно было очень трудной задачей. В то время как мой «принц», крепко обняв, целовал меня, я сосредоточенно думала: «Так, рот не открывать или, наоборот, открывать, ну надо же, запуталась. Ну зачем вообще люди целуются? Так хорошо было бы просто обняться и стоять, слушая вечернюю тишину. Так нет же, целоваться еще придумали». И одним глазом, который не был закрыт лицом моего возлюбленного, я рассматривала облака, прикрывавшие луну, смущенно поглядывавшую на нас. В один из вечеров мой ненаглядный пришел на свидание, очень нарядный, повел меня в кино, а потом сказал:
– Ну, пойдем с родителями знакомиться твоими. Мой-то отец тебя видел, когда приезжал в командировку. Сказал: «Какая хорошая девочка, вот бы тебе такую!»
– Такую – что? – переспросила наивная я.
– Ничего, – улыбнулся он.
– А родители поехали в гости и будут дома поздно, – сообщила я, отчего-то робея.
– Жаль, – ответил «принц», – пойдем тогда еще погуляем.
Ближе к полуночи мы стояли возле моего дома и не могли расстаться. Вдруг я увидела, что к нам приближаются папа с мамой, которые возвращались из гостей, и, засмущавшись, шепнула об этом моему кавалеру. Через несколько дней по распределению он уезжал в другой город. Сердце мое сжималось в отчаянии перед разлукой, и я представляла себе – наивная девочка – как он на коне прискачет за мной и заберет куда-то… в светлое будущее. О том, что мне еще два курса учиться, я как-то не думала. И вот он уехал, и уже никто больше не учил меня целоваться.
«Да и хорошо, – думала я, – точно как героиня Надежды Румянцевой в «Девчатах»: «Так-то без поцелуев даже лучше!» Но в тот вечер, когда я вернулась домой, папа слегка улыбнулся и сказал:
– Слишком красив для мужа.
Что он понимал, этот папа, в красоте мужской?! Красивее моего «принца», по-моему, никого в природе не существовало. И что ж, надо в мужья – некрасивого? Вот странные рассуждения.
Через год этот прекрасно-целовавшийся «королевич» вернулся и пришел в факультетское общежитие, где раньше жил и сам, к старосте нашей группы: