Адвокат Империи 7
Шрифт:
Еще мгновение назад лежащая спокойно девушка резко дёрнулась к нему. Удар лбом прямо в лицо выбил искры из глаз. Удары по носу, особенно такие сильные, почти всегда дезориентируют. Виктор знал это достаточно хорошо. Но сам такого еще не испытывал. Первый опыт оказался малоприятным.
— Да твою мать!
— Держи ее…
По комнате разнесся сдавленный вздох, когда пинок попал одному из них в живот, выбив воздух из легких. Все трое скатились с кушетки в процессе короткой борьбы.
Пока Виктор пытался вздохнуть, Александр снова
— Ты как?
— Жив… Дерьмо…
— Теперь понял, почему мне нужна помощь?
— Сейчас, подожди.
Немного придя в себя и зажимая кровоточащий нос, Виктор быстро осмотрел девушку. Реакция на раздражители. Глазодвигательные функции. Пульс и дыхание.
— У нее есть легочная недостаточность или непереводимость бензодиазепинов? Порфирия?
— Что? Да откуда мне знать? Это ты у нас врач!
— И потому мне надо знать, откинется ли она от того, что я собираюсь ей дать, — огрызнулся Виктор, доставая из сумки набор с одноразовым шприцем для внутримышечных инъекций и небольшой контейнер с пузырьками. — Если она беременна…
— Нет! Нет, нет и нет. Точно не беременна… Вроде бы.
— То есть ты не знаешь? Мне нужны гарантии, потому что при любом из этих раскладов ее убить может или могут быть очень тяжелые осложнения.
— Нет, — наконец признался Александр. — Извини, но свою историю болезни она мне как-то не удосужилась рассказать.
— Тогда лоразепам не пойдет. Самый быстрый вариант был бы, но лучше что-то помягче. Подожди…
Быстро убрав уже вынутый контейнер, Виктор достал другой и принялся перебирать пузырьки.
— Просто чтобы ты знал, — с какой-то фаталистичностью в голосе произнес он. — Если узнают, что я забрал эти лекарства, меня в лучшем случае уволят.
Александр мог бы спросить, чего тогда вообще приехал.
А Виктор мог бы ответить, что просто не смог бы поступить иначе. Рахманов никогда не оставлял его в беде. И он собирался отплатить другу тем же самым.
Они оба и так это знали.
— Что это?
— Мидазолам, — быстро ответил Виктор, наполняя шприц и следя за дозировкой. — Бенз. Действует слабее и не так эффективно. Но в твоем случае его должно хватить. И это единственный вариант, который я могу дать без истории болезни и не рассчитывая на очень серьезные последствия.
Быстро простерилизовав место на все еще пытающейся вырваться руке девушки, Виктор быстро ввел полтора миллиграмма.
— Что теперь? — спросил Александр, потому что сопротивление лежащей под ним девушки даже и не думало ослабевать.
— Теперь мы будем ждать, — вздохнул Виктор и, включив таймер на телефоне, приложил пальцы к ее шее, чтобы отслеживать пульс…
— Ты можешь… Ай, да твою же…
— Терпи! А то я криво зашью!
— Да ты и так это криво делаешь!
— Слушай, будешь ныть, я тебе там сейчас пожелания скорейшего выздоровления вышью…
— На лбу их себе вышей…
— Почти закончил, — перебил меня Виктор, стараясь как можно аккуратнее зашить порез на предплечье.
На это дело у него ушло еще пять минут.
— Всё, — произнес он, протерев и забинтовав руку. — Постарайся особо ее не напрягать.
— Я сам бы хотел не напрягаться, но, похоже, у меня жизнь такая, — вздохнул я, всё ещё морщась от сильной боли. — Спасибо.
— Да пожалуйста, — отозвался Вик, вытирая руки стерилизующими салфетками. — Твоими страданиями навык улучшаю. А теперь будь добр ответить, что за хрень у тебя происходит, Саша.
— Хотел бы я знать…
— Ты сказал, что она бросилась на тебя после того, как ты использовал на ней…
Виктор вдруг замолчал, оглянулся на спящую на кушетке девушку. Мидазолам, или как там называлась эта штука, подействовал именно так, как и должен был.
Только эффект оказался сильнее. Через шесть минут Елизавета просто вырубилась. Виктор ещё минут десять продолжал отслеживать её пульс и дыхание, чтобы убедиться, что ненароком не убил девушку. На наше общее с ним счастье, этого не случилось, хотя он и убеждал меня, что такого не произойдёт.
— Долго она в таком состоянии пробудет? — спросил я, когда он повернулся обратно ко мне.
— Эффект средний. При внешних раздражителях, например болевых, она быстро проснется.
— И? Снова бросится на меня?
— Нет, — покачал он головой. — Не должна… наверное.
— Тоже мне врач, — фыркнул я, но затем сдался под его тяжёлым взглядом. — Прости. Это всё нервы…
— Да? Так давай. Я и тебе могу укольчик сделать…
— Не. Нафиг твои укольчики.
— Так всё же, — спросил он, — что с ней такое?
— То, с чем я помочь ей не смогу, — признал, доставая телефон. — Но, кажется, знаю, кто сможет.
Встал из-за стола и подошёл к открытому окну. Последние полтора часа выдались ой какими непростыми. Когда Елизавета схватила лежащий на столе кухонный нож и бросилась на меня, я… да, я реально испугался. Такой животной ярости даже в глазах той псины не видел.
И ладно бы нужно было только защищаться. Я не хотел причинить ей вред. В результате заработал глубокий порез на руке, который до сих пор болел так, что хотелось скрежетать зубами от злости, и ворох саднящих царапин до кучи. Их Виктор тоже обработал, но выглядел я так, словно подрался с безумной кошкой не на жизнь, а на смерть.
Что, в принципе, не так уж и далеко от истины.
Зато я понял одну простую вещь. Я не первый, кто использовал на ней Реликвию. Кажется, теперь кусочки этой проклятой головоломки наконец начали вставать на свои места. Теперь понятно, почему мы с Настей не обнаружили в том приюте филиал лечебницы доктора Менгеле местного разлива.
Найдя нужный номер, я ткнул пальцем по зеленому значку. И истово надеялся, что он ответит. Аж целую минуту надеялся, пока слушал бесполезные гудки в трубке…