Адвокат мог не знать

Робертс Нора

– Как ты назовешь эту штуку, когда будешь благодарить Клару? – полюбопытствовал Джейк уже по дороге к машине.

– Поблагодарю ее за подарок.

– Отличная мысль.

Подходя к двери, Сюзанна нервно отерла вспотевшие ладони о брюки. Она ощущала беспокойный трепет в груди, в животе, какая-то часть ее души приказывала ей не открывать дверь, оставить ее наглухо запертой. Это был ее дом. А на женщине, стоявшей за дверью, в какой-то мере лежала ответственность за нанесенный этому дому ущерб.

Но Сюзанна, внутренне напрягшись, расправила плечи,

вскинула голову и открыла дверь Вивиан Данбрук. Представшая перед ней женщина – безупречно одетая в явно сшитый на заказ жемчужно-серый костюм с удачно подобранными, неброскими украшениями и классические туфли-лодочки – поразила ее своим очарованием. Это была моментальная, чисто автоматическая женская реакция, но Сюзанна ничего не могла с собой поделать: она горько пожалела, что не переоделась после того, как Вивиан позвонила. Лучше бы она надела свой темно-синий костюм вместо спортивных черных брючек с белой блузкой.

Все-таки мода – великий уравнитель.

– Миссис Каллен? – Пальцы Вивиан судорожно стиснули ручку дамской сумочки. – Спасибо, что согласились со мной встретиться.

– Прошу вас, входите.

– Какое очаровательное место! – Вивиан вошла внутрь. – У вас изумительный сад.

– Это мое хобби. – С прямой спиной и невозмутимым лицом Сюзанна провела гостью в гостиную. – Прошу вас, садитесь. Могу я вам что-нибудь предложить?

– Нет, спасибо, не стоит беспокоиться. – Вивиан выбрала кресло и заставила себя опуститься в него медленно, хотя колени у нее подкашивались. – Я понимаю, вы, должно быть, очень заняты. Женщина в вашем положении…

– В моем положении?

– Я имею в виду ваш бизнес. Вы добились успеха. Нам очень нравится ваша выпечка, особенно моему мужу. Эллиот – сластена. Он тоже хочет познакомиться с вами и вашим мужем. Но я хотела сначала… Я надеялась, что мы сможем поговорить. Только вы и я.

«Я тоже сумею сохранить самообладание», – сказала себе Сюзанна. Она села, скрестила ноги, улыбнулась.

– Надолго вы к нам?

– Всего на пару дней. Мы хотели посмотреть раскопки. Колли нечасто случается работать так близко от дома, чтобы мы могли… Все это ужасно неловко.

– Неловко? – переспросила Сюзанна.

– Мне казалось, я знаю, что сказать и как. Я репетировала свою речь перед вами. Заперлась в ванной на целый час сегодня утром и упражнялась перед зеркалом. Как будто играла спектакль. Но… – Голос Вивиан запнулся от волнения. – Но теперь я не знаю, что и как вам сказать. Мне очень жаль? Какой смысл говорить вам, что мне очень жаль? Это ничего не изменит, не вернет того, что было у вас отнято. Да и могу ли я сожалеть? Сожалеть о том, что у меня есть Колли? Я не могу об этом сожалеть, не могу за это извиняться. Я даже вообразить не могу, что вам пришлось пережить.

– Нет, не можете. Всякий раз, когда вы брали ее на руки, на вашем месте должна была быть я. Когда вы в первый раз вели ее в школу, когда следили, стоя у ворот, как она скрывается в дверях, это я должна была там стоять и смотреть на нее с гордостью и печалью. Это я должна была

рассказывать ей сказки перед сном и не спать ночей, когда она заболевала. Это я должна была наказывать ее, когда она не слушалась, и помогать ей делать уроки. Это я должна была всплакнуть, когда она отправилась на свое первое настоящее свидание. Это я должна была переживать чувство утраты, когда она уехала учиться в колледж. Ощутить в душе пустоту. – Сюзанна привычным жестом прижала кулак к сердцу. – Конечно, это чувство смешано с гордостью, но все равно преобладает одиночество. А у меня никогда ничего не было, кроме одиночества. Кроме пустоты.

Напряженно выпрямившись, они сидели в элегантно обставленной комнате, и потоки ожесточения бурлили в воздухе между ними.

– Я не могу вам все это вернуть. – Вивиан высоко держала голову, ее спина была абсолютно прямой. – И в глубине души я знаю: если бы мы узнали правду десять, двадцать лет назад, я боролась бы за то, чтобы скрыть ее от вас. Удержать ее любой ценой. Я не могу даже желать, чтобы все сложилось иначе. У меня нет на это душевных сил.

– Я девять месяцев носила ее в себе. Я взяла ее на руки, как только она сделала первый вдох. – Сюзанна подалась вперед всем телом, словно готовая к прыжку пантера. – Я дала ей жизнь.

– Да, этого у меня никогда не будет. У меня никогда не будет этой связи с ней. И я всегда буду помнить, что у вас она есть. И она будет это знать, для нее это всегда будет иметь значение. Вы всегда будете важной частью ее жизни. Эта девочка, которая всю свою жизнь была моей, отныне принадлежит и вам тоже. Она больше никогда не будет полностью моей. – Вивиан помолчала, стараясь овладеть собой. – Мне не дано понять, что вы чувствуете, миссис Каллен, как и вам не понять, что чувствую я. Может быть, эгоистической стороной нашей души мы и не хотим понимать. Но мне больно, потому что нам обеим не дано знать, что чувствует Колли.

– Да, – согласилась Сюзанна, – это нам не дано. Все, что мы можем, это попытаться помочь. Я не хочу, чтобы она пострадала. Из-за меня, из-за вас, из-за того, кто в ответе за все случившееся. И я боюсь за нее, боюсь, что этот «кто-то» может зайти очень далеко в своих попытках помешать ей найти ответы на вопросы.

– Она не остановится. Я долго думала об этом. Хотела просить вас пойти вместе со мной. Если бы мы обе попросили ее оставить все как есть… Я даже поговорила об этом с Эллиотом. Но она не остановится и только расстроится, если мы будем просить ее о невозможном.

– Мой сын сейчас в Бостоне. Пытается помочь.

– Мы наводили справки среди медиков. У меня в голове не укладывается, что Генри… мой собственный врач. – Вивиан схватилась рукой за горло, принялась крутить бусы. – Когда она найдет ответы – а она непременно их найдет! – плата окажется непомерно высокой. Но она хотя бы не одинока. У нее есть семья, друзья. Джейкоб.

– Трудно сказать, к какой категории он относится.

Впервые с тех пор, как она вошла в этот дом, лицо Вивиан озарилось искренней улыбкой.