Адвокат Перри Мейсон
Шрифт:
– Одну минуту, - вмешался Эрвуд.
– Мистер Мейсон, вы хотели заявить возражение?
– Да, Ваша честь. По-моему, окружной прокурор должен задавать наводящие вопросы, лишь если выяснится, что свидетель настроен враждебно. В настоящий момент я не нахожу, что у обвинения есть основания произносить подобную вступительную речь, которая, очевидно, имеет цель возбудить симпатии к свидетелю.
– Суд думает, что защитник прав, мистер Бергер. Не задавайте наводящие вопросы.
– Хорошо. Вас зовут Франк Ферни?
– Бергер повернулся к свидетелю.
– Да, сэр.
– Вы работали у
– Да.
– Теперь вспомните вечер, когда был убит Меридит Борден, то есть вечер восьмого числа. Находились ли вы тогда в доме Меридита Бордена?
– Да, сэр.
– Примерно в какое время?
– Одну минуту, - поднялся Мейсон.
– С разрешения суда, именно здесь я хочу заявить возражение и просить, чтобы свидетелю дали указание не отвечать ни на какие вопросы, касающиеся того, что произошло вечером восьмого числа.
– На каком основании?
– удивился Эрвуд.
– На том основании, что свидетель и обвиняемая связаны супружескими узами, и, следовательно, мужа без согласия жены не могут спрашивать ни о чем, что было бы в ее интересах или наоборот.
– Минутку, - попросил Бергер.
– Сейчас все выяснится. Вы женаты на обвиняемой, мистер Ферни?
– Нет, сэр.
Ядовитая улыбка Бергера была адресована Перри Мейсону.
– Ваша честь, могу я задать свидетелю вопрос по этому поводу? спросил Мейсон.
– Только по этому поводу, - разрешил судья.
– Вы были женаты на обвиняемой?
– Да, сэр.
– Когда?
– Примерно три года назад.
– Потом вы разъехались и какое-то время жили врозь?
– Да, сэр.
– Как долго?
– Около восемнадцати месяцев.
– А теперь вы развелись с обвиняемой?
– Да, сэр.
– Когда был оформлен развод?
– Вчера.
– Где?
– В Рено, штат Невада.
– Значит, вы летали в Рено, получили там постановление суда о разводе и вернулись, чтобы выступить свидетелем?
– Да, сэр.
– Насколько мне известно, вы подали прошение о разводе уже давно. Дело было начато, но до конца вы его не довели?
– Верно.
– Вы были женаты на обвиняемой вечером восьмого числа, когда произошло убийство?
– Да, сэр.
– Это все, Ваша честь, - сказал Мейсон.
– Но вы не женаты на ней теперь?
– спросил у Ферни Бергер.
– Теперь между вами нет супружеских отношений?
– Нет.
– С разрешения суда, - обратился прокурор к Эрвуду, - я готов оспаривать возражение адвоката. Разведенным супругам не запрещается давать любые показания о событиях, происходивших в период, когда они еще были женаты.
– А разве, например, разведенная жена вправе показывать что-либо о своих не подлежащих оглашению связях с обвиняемым в тот период, когда они были женаты?
– спросил Мейсон.
– Кто же спрашивает о конфиденциальных связях?
– закричал Гамильтон Бергер.
– Речь идет о фактах.
– А разве вы не собираетесь спросить свидетеля о том, как он постучал в дверь студии и услышал голос своей жены, крикнувшей; "Убирайтесь!"?
– Конечно, собираюсь, - огрызнулся Бергер.
– Но это же и будет вопрос о не подлежащих оглашению связях между бывшими супругами. И
Глаза Гамильтона Бергера полезли на лоб от изумления.
– Но закон имеет в виду совсем другое, когда говорит о не подлежащих оглашению связях между мужем и женой. В данном случае обвиняемая не знала, что обращается к своему мужу.
– А откуда вам это известно?
– спросил Мейсон.
Бергер забрызгал слюной от ярости:
– Ваша честь, если суд будет руководствоваться такими правилами, то обвиняемая уйдет от правосудия. Я говорю это не ради красного словца. Она совершила преступление, она убила человека! Человек, стоящий в данный момент на свидетельском месте, знает факты, которые убедят нас в том, что это именно так. Они уже больше не муж и жена, они жили раздельно более года, между ними не существует никаких предусмотренных законом супружеских отношений. Для возражения нет оснований, и само возражение должно быть снято.
– Что бы жена ни сказала мужу, все конфиденциально, а следовательно, не подлежит оглашению, - парировал Мейсон.
– Если обвиняемая находилась в той комнате и просила мужа уйти, значит, она обращалась к нему как к своему супругу. В то время она еще была его женой.
– Чушь собачья!
– взорвался Бергер.
– Дон Меннинг и представления не имела, кто стоит за дверью. Она услышала, как кто-то постучал в студию, и не хотела, чтобы открывали дверь, когда она стояла там голая.
– Вовсе нет. Если свидетель смог узнать голос своей жены, то и она могла узнать голос мужа.
– Но она не считала свои слова конфиденциальными.
– Если вы собираетесь дать показания о том, что моя клиентка думала, мистер окружной прокурор, - сказал, улыбаясь, Мейсон, - вам надо выйти на свидетельское место и назваться специалистом по чтению чужих мыслей. Может, вам еще понадобится держать в руках хрустальный шар, когда вы будете давать показания?
Судья безуспешно старался спрятать улыбку.
– Джентльмены, - он поднял руку, - давайте обойдемся без личных выпадов. Что же касается возражения, выдвинутого защитой, мистер окружной прокурор, суд принимает его в части, касающейся показаний о разговоре жены и мужа в то время, когда они были женаты, и в особенности показаний, которые относятся к моменту, когда Дон Меннинг находилась в комнате, где позже был найден труп.
– Но, с разрешения суда, - запротестовал Бергер, - это вырывает напрочь всю середину из нашей системы доказательств. Мы просто не сможем допрашивать следующих свидетелей, если не будем основываться на показаниях Ферни...
– Минутку, - остановил Бергера судья.
– Разрешите мне пояснить, мистер окружной прокурор, что в данном заседании вам и не требуется доказывать неоспоримую вину обвиняемой. Тот факт, что убийство совершено, вы уже доказали. Теперь ваша задача доказать, что есть резонные основания считать обвиняемую виновной в убийстве. Вы уже доказали, что она имела возможность владеть оружием убийства. Осталось только доказать присутствие обвиняемой в доме убитого в момент совершения убийства. Вот и все, что от вас требуется.