Адвокат вольного города 11

Кулабухов Тимофей

Очки, впрочем, я не стал совсем убирать.

Теперь после информации о том, что в туннелях кто-то есть, я уже не гнал так бодро и весело.

Впрочем, звук работающего двигателя никак не спрячешь, так что вариантов нет, надо переть вперёд.

До развилки, откуда был поворот на поверхность, было не так уж и далеко, я докатился, так что в свете фары появился тёмный провал справа.

Остановился, вылез и высунулся.

Ну, хвала научно-магическому прогрессу, артефактные очки для ночной охоты, всё же работали, правда,

был виден только туннель, в этот раз короткий участок, не более четырехсот метров и выход на поверхность. Но просвет не показался мне сквозным, как будто что-то мешало.

— Кабыр, а посмотри ты, мне тут кажется, что в туннеле словно кто-то есть? Не разберу.

Он осторожно взял и надел очки, выглянул за поворот.

— Не кто-то, а одиннадцать… как там говорил де Жерс, гренадёров?

— Ничего себе, точность идентификации.

— А кто? Местные так себя не ведут, степняки выглядят иначе, одежда явно европейская, и если тут нет гвардии бундесвера, или какой-нибудь роты чешского спецназа, — блеснул дедукцией хакасский Шерлок Холмс, — то они, британские вояки.

— А можешь их… По идее, в туннеле решает точность. Можешь их завалить?

— Кровожадный ты, Аркадий Ефимович. Сейчас продемонстрирую.

Кабыр выполз на ровный участок туннеля на перекрёстке и для начала долго молчал и смотрел. Очки мои магические он снял, протёр глаза, достал СВД, снова задумался.

По идее охотник в лесу не суетится. Да и вообще, спешка — это совсем не стиль Кабыра.

Тут оно как. Если я чего умею, то вмешиваюсь, участвую, могу даже лезть вперёд. А если не умею, то тут главное не мешать, не мешать профессионалу делать его дело.

В общем, по ощущениям, Кабыр лежал в туннеле лет пятьсот. А потом он, что называется, без объявления войны, выстрелил, причём мне показалось что его выстрелы посыпались один за одним, пока он хладнокровно не отстегнул магазин и на поставил второй, запасной чтобы теперь уже размеренно стрелять, вздрагивая всем телом.

Я посмотрел в конец туннеля, там царил хаос и крики.

Кстати, мёртвые не кричат.

Кабыр выстрелил весь второй магазин, перекатился и стал его хладнокровно заряжать, причём стрелять уже не стал, но в прицел пару раз посмотрел.

— Я, Аркадий Ефимович, так считаю. Если убить англичанина, то будет могилка. А если хорошенько ранить, то его товарищам придётся его тащить, лечить, тратить силы. Один раненый, который не в состоянии ходить, может вывести из строя двоих-троих бойцов.

— Фига ты умный стал, Кабыр!

— Был. Я и не говорил, что дурак. Так вот, там теперь шестнадцать раненых.

— Четыре промаха?

— Ну, там суета, кутерьма, — он закончил дозаряжать второй магазин. — Пошли проводим оставшийся отряд?

Я кивнул. Соблазн завестись и уехать был велик, но если самый хладнокровный в каганате охотник считает, что надо посмотреть, как англичане, то имеет смысл прогуляться,

тем более что Шило всё ещё со мной.

…

Мы дошли до конца туннеля, где кое-что было видно даже без специальных очков. Засады не было, противника тоже.

Англичане зачем-то спрятались от дождя внутри туннеля. Надо сказать, что мотоцикл они услышали и костёр затушили, но противостоять снайперскому огню из туннеля не смогли. Да и что бы они сделали? Сидя у костра, человек сам себя слепит, а сидя у выхода из туннеля, стрелять в кромешную тьму было бессмысленно. Да и куда им тягаться с хакасским снайпером?

Крови было много, я подобрал шесть винтовок и кое-что из амуниции

— Они держат под прицелом выход из туннеля. Впрочем, не страшно.

Он присел и ещё пару раз пальнул.

Британская пехота ответила довольно дружным ответным огнём, по стенкам чиркали искры рикошета от попаданий. Мы залегли, вернее Кабыр присел, а я улёгся на пол, прижавшись к нему как родному и подумал, что для министра провожу время чересчур весело и непринуждённо.

Кабыр на сотню выстрелов отвечал всего одним, но чувствовалось, что в отличие от противника бил только на поражение, правда сегодня на него напал рациональный пацифизм.

— Взвод. Бегают, чего-то орут. Один другому в морду зачем-то дал. А что значит «смелли скотсман»?

— Ругаются между собой. Бей своих, чтоб чужие боялись.

— А… понятно, знаменитый этикет. Только я себе его несколько иначе представлял.

Он вскинул оружие, но не выстрелил.

— Что такое, Кабыр-джан?

— Уходят, оттаскивают своих. Орут чего-то про буллокс, про дак, про берк.

— Это они ругают местного лесного духа.

— Зря они так, он по-английски не понимает, не обучен. Ладно, по всему видать, туннели им больше не нравятся.

— Значит, метро наше?

— Какое метро?

— Ну, туннели.

— Выходит, что так.

— А ты красавчик, Кабыр.

— Да. Никого не убил, две трети взвода ранил, включая офицера, вон он как орёт. Певец, наверное, голос знатный. Но это он зря, так можно внимание медведя привлечь. Кстати, найом Аркадий, а мне кроме похвалы, за этих подстреленных премия будет?

— Да, по стольнику за каждого тяжелораненого. А как ты такого добился, столько попаданий, весь пол в крови и никаких трупов?

— В жопу англичанина попасть проще, чем белке в глаз.

— Резонно. Поехали к кагану, если ты свой охотничий инстинкт полностью утолил?

Глава 12

Небо, юрты и политика

Когда долго едешь внутри гор, а потом внезапно оказываешься на открытом пространстве, то на пару секунд не можешь сообразить, где потолок, а потом сердце сжимается от восторга, и голова сама собой задиралась к небу.

Небо бескрайнее, оно не знает никаких границ и нигде не кончается.