Адвокат вольного города

Парсиев Дмитрий

Уничтожение следов не идеальное, конечно, но, с учетом вводных — на хорошем уровне.

На Изнанке зажглись звезды. В горле пересохло, легкие горели огнём, пить хотелось неимоверно, однако я всё шёл и шёл, пересек какой-то мост и, когда мои часы уже показывали без четверти двенадцать, попробовал пересечь портал.

Дед Макар безмятежно спал и храпел так, что монстры Изнанки, если бы услышали его, то бежали бы обратно. Хлипенькие ворота у портала были открыты настежь и это был единственный случай, чтобы я прошёл

этот портал без оплаты (кстати, монеты для него я всегда держал под рукой).

Выдыхать рано. Я в пригороде, в своем обычном, нулевом мире Кустового и здесь полно людей.

Я шёл уже значительно бодрее, то там, то тут мне попадались прохожие, в том числе и пьяные.

Перед пешеходным мостом на обочине дороги я встретил путника. Среднего роста, немолодой, поджарый, с короткой густой чёрной бородой, он посмотрел на меня с неподдельным интересом. Места неблагополучные, такой может и ограбить.

— Здравствуй, уважаемый, — поздоровался я. — Я по этой дороге в город попаду?

В принципе я и так примерно представлял, где нахожусь, но мне нужен был диалог.

— Конечно, дорогой. Я Джура. Куда путь держишь? За пять рублей я тебя куда угодно помогу дойти, — путник говорил с ярко выраженным цыганским акцентом, что натолкнуло меня на одну идею.

— Бахталэс, Джура. Слушай, дорогой, я пьяный был и с моста упал в реку, теперь вот мокрый, пыльный весь. Ты не смотри, это хороший костюм, я его у англичанина за пятьсот рублей купил. Скажи, а как бы нам поменяться костюмами с тобой?

Костюм цыгана был поношенным и дешёвым, зато чистым и примерно моего размера.

— Двести рублей! — веско предложил цыган, внимательно глядя мне в глаза, хотя ежу понятно, что его костюма даже новым стоил не больше двадцати пяти и то в базарный день.

— Могу дать сто. И рубахами тоже махнёмся!

— Чего не сделаешь для хорошего человека, — улыбнулся золотыми зубами Джура, и мы совершили грабительскую для моей стороны сделку, по результатам которой я был облачён в цыганский костюм-тройка и черную рубашку без галстука, а цыган получил отменный (только вычистить) костюм, белую шёлковую рубашку со следами пыли и пота, а также две пятидесятирублевые купюры. От предложенной шляпы я отказался.

Мы распрощались и через двадцать минут бодрой прогулки в направлении центра я заметил скучающий экипаж.

— Эй, извозчик! — кривовато махнул рукой и сделал вид, что вот-вот упаду. Всем своим видом я изображал пьяного.

— Да, барин!

— А отвези меня, родной, в этот… в кабак!

— Может хватит уже? Жена дома заругает! — усмехнулся в усы извозчик.

— А я разведённый! Нет больше жены! За двадцать отвезешь? — я назвал примерно десятикратную цену, и он немедленно повёз меня в кабак в центре города, где играли в карты, клубился народ, пели песни и иной раз воровали кошельки.

В таких местах также водятся

и полицейские информаторы, что было бы весьма кстати.

Забурившись туда, я первым делом выпил по меньшей мере литр кваса и скушал мясной пирожок, сходил в туалет и умылся.

Оглядев зал, в первый момент подумал, что лучший способ чтобы все запомнили что я всю ночь куролесил в этом кабаке — устроить драку. Однако, не с моим везением, поэтому, для начала громко хлопнул по барной стойке и продолжая изображать пьяного прокричал.

— Бармен, дорогой, всем шампанского за мой счёт! Адвокат Филинов гуляет!

Сотня глаз уставилась на меня, и я был встречен овациями.

Я заказал песню, да повеселее и играющая в кабаке группа — «в честь адвоката Филинова» сыграла местный аналог «ямщик не гони лошадей», после чего я подсел к компании мелких купцов-казахов, которые караваном вернулись из Персии, привезли груз тканей. Я угощал, они рассказывали небылицы, я делал вид, что верю.

В два часа ночи меня попытались охомутать две девицы очень легко опознаваемой профессии, для чего зажали возле туалета и красноречиво демонстрировали декольте.

— Простите, барышни, мне на войне в степи осколком оторвало этот самый…

— Совсем? — ужаснулись девицы.

— Под корень! Поэтому прощения просим! — я картинно стукнул каблуками и откланялся.

…

Весь вечер я не пил, однако голова всё равно шла кругом.

Внезапно передо мной появилась нахмуренная Пенелопа.

— Что ты девушкам такого сказал, что они теперь перешёптываются и сочувственно качают головами, глядя на тебя?

Мне не чудилось, это и правда была Пенелопа. Не знаю, что она делает в кабаке в два часа ночи… Впрочем, знаю, ей донесли что я тут. Ну, значит меня всё-таки заприметили.

— Девушки хотели подружиться телами, но я сказал, что тайный гей и сбежал от позора в Кустовой как город с вольными нравами.

Пенелопа нахмурилась, переваривая сказанное, потом, видом вспомнила что от меня можно ожидать любых слов и слухов, но верить следует только здравому смыслу.

— Ты же не из таких, верно? Говорил, что тебе я нравлюсь?!

— Ты очень прозорлива. Просто мне подумалось, что если я с ними стану делить постель, то ты — на меня обидишься и в гневе четвертуешь.

— О, это так мило, ты вспомнил обо мне, — она ещё раз смерила девушек в другом конце зала взглядом.

— Я хочу тебя отсюда увести, из этого рассадника разврата, а то мало ли, вдруг они начнут проверять на практике гей ты или нет? Перевоспитывать станут…

— Согласен, вези меня прекрасная девушка, туда, где горячий душ и много мыла.

— Да, помыться тебе надо, а то несёт как от немолодого козла, — очаровательно наморщила носик девушка.

Глава 26