Адвокаты не попадают в рай
Шрифт:
– Это за что же тебе ещё денег давать? Ты палец о палец не ударила, чтобы найти Надежду, всё сделала я: объявления развесила по району, нашла эту вертихвостку из ювелирного, денег ей отвалила. Совсем обнаглели господа адвокаты, тянут и тянут с пенсионеров!
Мечтая как можно скорее покончить с неприятным разговором, я примирительно подняла руки и сердито сказала:
– Отлично! Если вы считаете, что ничего нам больше не должны, пусть так и будет. Только, пожалуйста, больше ко мне ни с какими вопросами не обращайтесь.
В конце
– Не бойся, не обращусь! – выкрикнула мне в спину бывшая клиентка, пока я усаживалась в машину.
Но английская народная мудрость гласит: «Никогда не говори «никогда». Любовь Сергеевна позвонила мне на мобильник в два часа ночи.
– Агата, только что кто-то забрался в квартиру к Наде! – страшным шёпотом сообщила она.
Не понимая спросонья, чего от меня хотят, я вяло откликнулась:
– И чем я могу вам помочь? Вызывайте полицию.
– Полиции я не доверяю, а тебе доверяю, – грубо польстила мне Кашевая. И зачастила: – Ты вон лишнего не берёшь, а в полиции одни рвачи работают, за каждый шаг деньги вымогают. А откуда они у бедной пенсионерки? Я дачу совсем за бесценок продала, ничего уже от суммы не осталось, нечем мне им платить. Да и тебе, впрочем, тоже. Давай приезжай! А то ведь я к Лисицыну пойду и расскажу, как ты моё дело на середине дороги бросила! – резко перешла старушка к угрозам.
Понимая, что поспать мне сегодня не дадут, я устало согласилась:
– Ладно, через двадцать минут буду у вас.
И отправилась в ванну смывать остатки сна. До Армянского переулка ехать было всего ничего. Поднявшись на нужный этаж, я увидела приоткрытую створку квартиры Раисы и две взлохмаченных головы, выглядывающие в щёлку. Старушки не спускали глаз с двери Мироевских, опасаясь, что злоумышленник покинет место преступления раньше, чем я успею приехать.
– Он всё ещё там, – шёпотом оповестила меня верхняя голова, принадлежавшая Любови Сергеевне. А нижняя, Раисина, принялась энергично кивать.
– Несите ключи, – распорядилась я.
Мне в руку тут же сунули ключ на внушительной связке, и я, стараясь не греметь остальными ключами, открыла входную дверь квартиры пропавшей, в которой затаился неведомый преступник.
В прихожей стояла подозрительная тишина. Повсюду горел свет – похоже, вор особо не таился, пройдясь по всем помещениям и устроив иллюминацию. Только спальня была погружена во мрак, и оттуда доносились странные звуки, напоминающие всхлипывания велосипедного насоса. К уже знакомому мне запаху сердечных капель и старых книг прибавились новые нотки, особо неприятные, но что это за «аромат», понять мне не удавалось.
Пока
Приглядевшись, я узнала в непрошеной гостье социального работника Катерину. Любовь Сергеевна, похоже, тоже поняла, кто перед ней, и тут же упёрла руки в бока.
– А ну-ка, подъём! – командным голосом гаркнула старушка.
Первым проснулся ребёнок. Он засунул палец в рот и, испуганно тараща на нас глазёнки, кривил мордашку, готовясь зареветь.
– Катерина, вставай! – потребовала Кашевая и тронула спящую за плечо.
Та заворочалась на кровати, из-под её тела выкатилась пустая винная бутылка и с грохотом шлёпнулась на пол. Тут-то я и поняла, чем так гадко воняет в квартире. Это же запах перегара!
– О-о, всё понятно, – протянула Раиса, брезгливо рассматривая опухшее лицо Катерины.
– Эй, выметайся отсюда, пока я полицию не вызвала! – прикрикнула на девушку Любовь Сергеевна.
Мальчик вынул палец изо рта и разразился горьким плачем. Слёзы сына подействовали на пьяную как холодный душ. Она тряхнула головой и, сложив из непослушных пальцев кукиш, ткнула его в перекошенное от злости лицо оппонентки.
– А это видела? – истерично завопила девица. – Это моя квартира, ясно?
– Как твоя? – опешила Раиса.
Кашевая от возмущения только фыркнула, не в силах вымолвить ни слова.
– Надежда Сергевна завещала мне всё движимое и недвижимое имущество! – визжала девица. – Вот завещание, смотрите!
Соцработница вынула из-под себя мятый пакет и вытащила оттуда файл с изрядно потрёпанной бумагой, которую и протянула сестре Мироевской. Та растерянно уставилась в листок. Но, находясь в состоянии стресса, ничего не могла прочесть. Я взяла из ее рук документ и убедилась, что это действительно нотариально заверенная копия завещания, которое, само собой, ещё не вступило в силу, ибо завещательница жива.
– Можете оставить себе, у меня ещё есть, – махнула рукой Катерина, когда я протянула бумагу обратно.
– Ах ты, мерзавка! Надежда в больнице лежит, а ты уже ее жилплощадь заняла! – негодующе затрясла подбородком Любовь Сергеевна. – Не думай, я буду завещание оспаривать! Надежда была не в себе, когда тебе всё отписывала, любой это подтвердит. В Институте Гельмгольца до сих пор Мироевскую вспоминают, знают, что у нее с головой нелады. У меня вон и адвокат хороший имеется, – кивнула старушка в мою сторону, – и деньги тоже есть, я дачу продала. По судам тебя затаскаю!