Адъютант императрицы
Шрифт:
Она отвернулась, не стараясь даже скрыть отвращения, и принялась за свою работу, так как была вполне уверена, что Фирулькин после этого объяснения, не допускавшего никакого ложного толкования, сейчас же удалится.
Однако он продолжал стоять перед нею; его маленькие глаза коварно блестели, и он, хихикая, заговорил:
— Так вот как, прекрасная барышня? Время, которое я дал вам на размышление, только усилило ваше непонимание! Ну, так как вы недостойны моей доброты, то и я буду с вами говорить другим языком. Быть может, вы и заслужили, чтобы я оставил вас в покое, так как вы оказались недостойны чести, которую я вам оказываю.
— Сударь, — воскликнула Аделина, гневно поднимаясь с своего места, — так как вы, несмотря ни на что, не уходите, я же, в силу физической слабости, не могу выгнать вас вон, то мне ничего не остается, как уйти самой, чтобы избавиться от вашего общества.
Она хотела выйти в прихожую, но Фирулькин, весь дрожа от ярости, быстро преградил ей дорогу и, схватив за руку, закричал:
— Вы останетесь здесь, бесстыдница, и выслушаете мои приказания — понимаете? — мои приказания, так как с вами говорит ваш господин… Понимаете! И вы, сударыня, — продолжал он, в то время как Аделина тщетно старалась вырваться, — будете отвечать мне за невоспитанность своей дочери, которую я считаю следствием вашего небрежного воспитания; заприте ее под замок, или я прикажу запереть вас обеих, чтобы вы научились понимать, чем вы мне обязаны.
— Прошу вас, сударь, — строго возразила госпожа Леметр, — не забывать прежде всего, чем вы обязаны двум дамам, находясь у них в комнате, которые к тому же чужестранки и потому могут требовать по отношению к себе вдвойне вежливого и почтительного обращения.
— Что за тон! — воскликнул Фирулькин, не ожидавший со стороны матери Аделины отпора. — Да, вы иностранки, и потому я покажу вам, как обращаются с пришлыми комедиантками. С моей стороны было много чести желать поднять до звания своей супруги простую девку, теперь она испробует кнута за свое непослушание.
— Замолчите, сударь, — перебила его госпожа Леметр, в то время как Аделина, которой наконец удалось вырваться, открыла дверь и выскочила, чтобы привести кого-нибудь на помощь. — Замолчите, сударь, мера исчерпана; вы должны моментально оставить мой дом, или я позову полицию, которая научит вас вежливому обращению с дамами, состоящими на службе в театре ее величества императрицы!.. Всякая связь между нами прервана, теперь я вполне понимаю, почему моя дочь питала отвращение к вам, старому, смешному франту!
— А, тварь несчастная! — воскликнул Фирулькин. — Так ты тоже смеешь перечить мне? Я заставлю вас почувствовать, что значит здесь, в Петербурге, оскорбить такого человека, как я!
С поднятыми кулаками он направился к госпоже Леметр, которая торопливо встала по другую сторону стола, в то время как Аделина с громким криком о помощи открыла наружную дверь и поспешила к матери. Фирулькин хотел отодвинуть в сторону стол, как вдруг его взгляд
— Это что такое? — воскликнул он, дрожащею рукою указывая на кольцо. — Откуда это? Кто дал вам это кольцо?
— Друг, — гордо ответила госпожа Леметр, — друг, который имеет власть защитить двух одиноких дам от нахальства грубияна и который не оставит безнаказанной вашей дерзости.
Фирулькин замер, нагнувшись над столом, смотря в упор на кольцо, игравшее разноцветными лучами. Ярость и страдание пробегали по его лицу, глухие стоны вырывались из его груди; госпожа Леметр и Аделина боязливо глядели на него, опасаясь внезапного паралича.
— Ха–ха–ха! — рассмеялся он наконец. — Так вот почему приходил сюда тот офицер, которого я считал за посланца его товарища! Так вот почему он так смело и надменно поднимался по лестнице дворца! О, как я обманут, ужасно, низко обманут!
Он схватил кольцо и бросил его на пол.
Госпожа Леметр испустила крик и бросилась, чтобы поднять драгоценность, в то время как Фирулькин рычал вне себя:
— Мое кольцо, мои лошади! О, это вопиет к Небу!
Он рвал на себе волосы, не заботясь о том, что сыплет пудру и расстраивает искусную прическу.
В этот момент из нижнего этажа появились студенты и осторожно вошли в комнату.
— Нам показалось, что здесь кричали о помощи, — сказал один из них. — Чем можем мы служить дамам?
Аделина указала на Фирулькина, продолжавшего рычать, и, волнуясь и насмешливо улыбаясь, сказала:
— Этот господин, по–видимому, находится в нервном припадке; боязнь за его состояние здоровья заставила меня кричать о помощи; его нужно будет проводить домой.
— Мы готовы помочь вам и позаботиться о больном, — сказал смазливый студент, тоже насмешливо улыбаясь.
Он сделал своим товарищам знак, и они приблизились к разъяренному Фирулькину.
Последний начал приходить в себя при виде студентов.
— Да, — закричал он, — да, я болен, и каждый честный человек непременно заболеет, раз становится жертвою низкого обмана и коварства. Но, клянусь Богом, для моей болезни есть врач.
Он бросился на студентов, окруживших его, с силой оттолкнул их и кинулся из дома. Слышно было, как он хлопнул дверями, и соседи видели, как дрожавший от ярости человек со спутанными волосами выбежал на Фонтанку, бросился в ожидавшую его карету и быстро, как только могли бежать его лошади, понесся домой, все еще продолжая сжимать кулаки и изрыгать проклятия, так что кучер творил про себя молитву, думая, что в его барина вселился злой дух.
Студентам, по–видимому, было желательно знакомство с молодой актрисой, они не спрашивали о том, что произошло у них в доме, но попытались успокоить обеих дам, заверив их, что всегда готовы прийти к ним на помощь.
Однако Аделина вскоре прекратила эту беседу, и молодые люди, почувствовав, что время для знакомства выбрано не совсем удачно, ушли; после этого один из них вышел из квартиры и, медленно направившись на набережную Невы, исчез в одном из боковых выходов Зимнего дворца.
— Негодяй, нахал! — восклицала госпожа Леметр, оставшись наедине с дочерью. — Как он смел так разговаривать с нами!.. И чуть было не испортил кольцо, подарок его светлости! — добавила она, еще раз старательно обтирая кольцо и любовно рассматривая блестящий камень.