Аэропорт
Шрифт:
— Знаете, — сказала Гвен, задумчиво глядя на Вернона, — бывают минуты, когда вы мне положительно нравитесь.
Гвен вышла. Димирест, всё ещё посмеиваясь, переключился на другую волну и передал сообщение диспетчеру Кливленда.
Энсон Хэррис раскурил трубку, включил автопилот и сказал сухо:
— Вот уж никогда не думал, что старые дамы по вашей части. — Он сделал ударение на слове «старые».
Димирест усмехнулся.
— Конечно, я предпочитаю молодых.
— Так мне приходилось слышать.
Сообщение
— Всему свой черёд. Скоро и нас с вами запишут в разряд пожилых.
— Меня уже записали. — Хэррис исчез в клубах дыма. — С некоторых пор.
Оба пилота сдвинули в сторону один наушник, чтобы иметь возможность нормально разговаривать и вместе с тем не пропустить позывных. Шум двигателей, стойкий, но не оглушительный, как бы отгораживал их от остального мира.
— А вы, кажется, не ходок, верно? — заметил Димирест. — Я хочу сказать — не любитель бегать на сторону. Я видел, как вы на отдыхе сидите, уткнувшись в книгу.
Теперь уже усмехнулся Хэррис.
— Иногда я ещё, кроме того, хожу в кино.
— И с чего вы такой праведник?
— Моя жена была стюардессой на ДС-4. Там мы познакомились. Она видела, что творится вокруг: беспорядочные связи, беременности, аборты — всю эту грязь. А потом её назначили старшей, и ей не раз приходилось помогать эту мерзость расхлёбывать. Словом, когда мы поженились, я дал ей слово… Понятно какое. И я его держу.
— Ну зато и нарожали ребятишек.
— Верно.
Хэррис снова включил автопилот. Разговаривая, оба пилота — в соответствии с инструкцией и по привычке — не сводили глаз с приборов, которые мгновенно зарегистрировали бы малейшую неполадку в самолёте и дали бы о ней знать. Никаких отклонений от нормы не было.
Димирест спросил:
— Сколько же их у вас? Шестеро?
— Семеро. — Хэррис улыбнулся. — Четверо было запланировано, а трое сверх плана. Но и это неплохо.
— А вот те, что не были запланированы… Вы ни разу не думали о том, чтобы от них избавиться, пока они ещё не появились на свет?
Вопрос вырвался у Вернона Димиреста непроизвольно. Он сам удивился, зачем он это спросил. Видимо, два предшествующих разговора с Гвен навели его на мысль о детях. Всё же; это было; очень непохоже на него — много раздумывать над тем, что так очевидно и просто, как хотя бы этот аборт, который должна сделать Гвен.
— Вы имеете в виду аборт? — спросил Хэррис и сразу отвёл глаза.
— Да, — сказал Димирест. — Я именно это имел в виду.
— Так я вам отвечу: нет! — резко сказал Хэррис. И добавил уже более спокойным тоном: — У меня на этот счёт вполне определённая точка зрения.
— Потому что это запрещено религией?
Хэррис покачал головой.
— Я атеист.
— Какими же вы тогда руководствуетесь соображениями?
— А вам очень
— Почему бы и нет? У нас ещё целая ночь впереди, — сказал Димирест.
Они прислушивались к происходившим по радио переговорам между КДП на земле и самолётом «ТВА», поднявшимся в воздух почти тотчас следом за ними и направлявшимся в, Париж, Лайнер летел в десяти милях позади них и на несколько тысяч футов ниже. Они набирали высоту — то же делал у лайнер.
Большинство опытных пилотов, слушая переговоры по радио с другими самолётами, всегда мысленно держат перед глазами картину движения самолётов в зоне их полёта. Димирест и Хэррис оба добавили последние зафиксированные ими сведения к имевшимся ранее. Когда радиоразговор воздуха с землёй закончился, Димирест напомнил Хэррису:
— Я слушаю.
Хэррис проверил курс и высоту и принялся набивать трубку.
— Я довольно много занимался историей общественных отношений. Заинтересовался ею ещё в колледже, и с тех пор так и пошло. Быть может, вы тоже?
— Нет, — сказал Димирест. — Ровно настолько, насколько это было необходимо.
— Так вот. Если вы проследите историю человечества, вам сразу бросится в глаза: весь прогресс на земле совершается ради одной-единственной цели — сделать каждого индивидуума более гуманным. Всякий раз, когда цивилизация поднимается на новую ступень, человечество становится немного лучше, немного просвещеннее, потому что люди начинают больше заботиться друг о друге, больше уважать личность другого. В те эпохи, когда этого не происходит, человечество откатывается назад. Каждый отрезок истории, если вы вглядитесь в него, доказывает эту истину.
— Приходится верить вам на слово.
— Вовсе нет. Есть множество тому примеров. Рабство было уничтожено, потому что люди научились уважать человеческую личность. По той же причине перестали казнить детей и был установлен хабеас корпус, и теперь люди хотят достичь справедливости для всех или по возможности приблизиться к этому. И в наше время большинство тех, кто выступает против смертной казни, хотят того же, не столько в интересах казнимого, сколько в интересах общества, которое, отнимая у человека — у любого человека — жизнь, тем самым наносит непоправимый вред себе, то есть каждому из нас.
Хэррис умолк. Наклонившись вперёд так, что натянулись ремни, он всматривался из полумрака кабины в окружавшую их ночь. В ярком свете луны чётко выступали громады облаков далеко внизу. При такой сплошной облачности — вплоть до середины Атлантического океана, согласно сводке — земли не будет видно на всём пути их следования. Где-то на несколько тысяч футов ниже промелькнули огни самолёта, летевшего в противоположном направлении, и скрылись.
Второй пилот Сай Джордан, подавшись к дросселям, увеличил подачу топлива двигателям, так как самолёт набирал высоту.