Афера по букве закона
Шрифт:
— Не хочу. Да и он не столько говорил, сколько намекал. И так завуалировано, что… В общем, неважно. Дело давнишнее. Но я не лгал, когда говорил, что не встречался с ним раньше.
Разговор окончен — это понятно. Но вопросов стало еще больше. Я не настаивала, только сказала:
— Я сброшу вам все на почту.
— Спасибо, Ивонна.
Захлопнув за Гончаровым дверь, я в задумчивости замерла, пока не услышала:
— И какого хрена это было?
Ох, черт! Я даже забыла, что Леша у меня
Молча прошла на диван, пока его еще кто не занял, и задумалась.
Итак, Гончаров оставил меня бродить по закоулкам загадок и недомолвок. Судя по всему, Верещагин оставил какой-то неприятный осадок, если не сказать всколыхнул болото. Но я помнила телефонный разговор Станислава Ильича с кем-то в ресторане. Что, если действительно есть третий игрок, который руками Верещагина пытается добраться до Гончарова?
И Михаил Юрьевич как будто понял, из-за чего, но считает, что это невозможно.
Ладно, отметаем пока этот вопрос. При чем здесь смерть Романова? Я снова подумала, что Гончаров просто сыграл себе на пользу, чтобы менты занялись его конкурентом и, так сказать, чуть опустили его с небес на землю в глазах общественности.
И я все больше убеждаюсь, что Оксана Нестеренко стала случайностью. Невероятной, но случайностью.
— Ты так сексуально думаешь, — заметил Леша, и мне, почти как новому Шерлоку, пришлось покинуть чертоги разума.
— Ты спишь всю неделю в спальне, а я на диване, — предупредила его. — Мне надо сосредоточиться. А диван этому способствует, но здесь мало места.
— Мы что-нибудь придумаем.
Леша ловко поднял меня, улегся сам, и я оказалась теперь не на диване, а на нем. Ну, мне, конечно, это нравится больше обивки, но думать чертовски мешает. А то, что Леша так и не додумался одеться, вообще сбивало мысли с правильного направления. Я сложила руки у него на груди и приподняла голову, спросив:
— Что думаешь?
— А ты? — вопросом на вопрос ответил Леша.
— Опять собрался мне голову дурить? — возмутилась я. — Ничего не скажу.
— Вижу, настроение у тебя не очень, но я знаю, как его поднять.
— А я вижу, точнее чувствую животом, что ты очень рад своей командировке.
— На то и они и командировки, чтобы там отрываться. Но для отрыва на тебе слишком много одежды.
Ну вот, только хотела помариновать его пару дней, а сейчас готова сбрасывать с себя одежду, чем я, собственно, и занялась. Ну ничего, секс — это хорошо для здоровья. Им мы и занимались весь вечер и полночи, иногда отвлекаясь на душ и перекус, пока Леша мне не задал вопрос, от которого я поперхнулась минералкой:
— Может, нам ребенка завести?
— Заведи себе кота, — ответила я. — Будете с Танькой на пару в клубе кошатников.
— Ну
Ага, следователь и адвокат с дурацким чувством юмора прямо благоприятная почва для детей. С нами даже взрослый человек свихнется.
Разговор не клеился. Я пыталась вернуться к странному визиту Гончарова, но Леша энтузиазма не проявил, а разговаривать без собеседника — первый признак шизофрении.
— Спокойной ночи, — сказала я в итоге и демонстративно хлопнула дверью спальни перед носом своего вроде как бывшего мужа.
Он, конечно, имея следовательское достоинство и шикарные формы, не стал скрестись и скулить по ту сторону, а занял диван.
У меня даже опять появилось желание отправить Лешу восвояси или в командировку, но потом подумала, что Таньку, например, дома ждет Тимоша. А чем я хуже? Пусть меня тоже кто-нибудь ждет.
Нет, ну я не то чтобы сравнивала Лешу с котом, но сейчас у него была похожая функция, то есть бесполезная. Разговаривать о деле он со мной не хочет, принимать участия тем более не будет, так зачем он здесь? Ну есть вариант физиологический, и он мне, кстати, очень нравится.
Ладно, разберемся по ходу дела.
Про будильник я, конечно, забыла. Но какая-то ранняя пташка решила меня все-таки разбудить. Нащупав телефон, я на ощупь сдвинула слайдер и ответила:
— Слушаю.
— Бодрого утра, Ивонна, — услышала голос Верещагина. — Вы, я смотрю, или чем-то ночью занимались, или любите поспать. Но в таком случае не понимаю, как вы стали таким успешным адвокатом.
— Слишком много текста для не проснувшегося мозга, — заметила я.
— Тогда просыпайтесь. Жду через час вас в офисе.
Станислав Ильич говорил мило, но меня сразу потянуло стать по струнке и сказать: «Да, шеф». Ну точно гипнотизер.
И тут я зависла, забыв попрощаться с Верещагиным. Что-то мне это напомнило. Где-то мелькнула мысль, но я не успела ее поймать за хвост.
Может, смогу при личной встрече?
Выйдя из комнаты, я смогла наблюдать Лешу, разлегшегося на диване. Я даже хихикнула. Теперь система не сломалась: мужа выгнали спать на диван, правда, не отлучили от тела. Опять что-то не то.
Все-таки мы бессистемные.
Но только я попыталась беззвучно закрыть дверь, как Леша открыл глаза и спросил:
— ПМС закончился?
Я широко улыбнулась, чуть челюсть не замкнуло, и показала средний палец, сказав:
— Дорогой, если ты сейчас наденешь фартук и приготовишь бомбарачку, то я забуду, что это за сидром.
— Бомба… чего?
— Это суп такой, мы в Праге пробовали.
— А, помню, — поднялся Леша, — суп в хлебе. Боюсь, я забыл попросить у повара рецепт.