Афера в Брунее
Шрифт:
И она вытянула перед ним руку, где сверкал великолепный изумруд в добрых десять карат...
– По-видимому. Но я никогда его у тебя не видел.
– Я надеваю его только в отсутствие мужа.
– Ты влюблена в Али?
– Я не знаю. Он меня буквально ослепил, и потом – он так хотел быть со мной! Ты не представляешь, как он меня преследовал. Никогда еще иностранка, даже жена дипломата, не приглашалась так часто на всевозможные приемы: мне разрешили пользоваться площадкой для игры в поло, ездить на лошадях султана. Он звонил мне по телефону раз двадцать на день... В первый раз это было так романтично, когда
– Ну что ж! Ты можешь продолжать свой медовый месяц, – заключил Малко.
Ангелина ничего не ответила на его реплику, и они в молчании закончили ужин. Когда они были уже в холле, она смущенно улыбнулась.
– Завтра постараюсь узнать что-нибудь о Мэнди, – пообещала Ангелина.
– Да свершится воля Аллаха, – заметил Малко.
Мэнди Браун смотрела, как по обеим сторонам Тутонгрод мелькали джунгли, освещаемые мощными фарами белого «роллса». Тот катил со скоростью 160 километров в час по узкой асфальтовой полосе. В машине гремела музыка. За рулем блаженствовал его высочество принц Махмуд, щупавший правой рукой ляжки Мэнди Браун.
– Потише! – молила она. – Ты нас погубишь!
– Я хочу тебя, – ответил Махмуд. – Поэтому я еду так быстро.
Они ужинали в индийском ресторане «Тандури», и им оставалось еще километров двадцать до Джерудонга. Мэнди умирала от страха. Он уже брал ее до ужина, приехав за ней в бунгало, но теперь он снова вел себя, как обезьяна во время спаривания. Чтобы спасти свою жизнь, она решила взять ситуацию в свои руки.
Она наклонилась и положила руку на его плоть.
– Остановись, – сказала она, – займемся любовью здесь.
Махмуд затормозил так резко, что Мэнди чуть не вылетела через ветровое стекло. Затем крутым поворотом руля выехал на дорогу, ведущую в джунгли, и остановился. Мэнди уже взялась за дело, склонившись над ним. Она с трудом могла захватить ртом лишь треть его, но через несколько минут в ее руках была настоящая мачта. Махмуд бурчал, как животное, обезумев от возбуждения. Вдруг он высвободился, выскочил из машины, открыл заднюю дверцу и увлек ее за собой. Он поставил ее на колени на заднем сиденье и единым порывом вошел в нее. Мэнди взвыла, еще не привыкнув к его манерам примата.
– Стой! Ты разорвешь меня на части!
От этого Махмуд еще больше возбудился. Опершись о нее, он начал свои бесконечные движения в сумасшедшем ритме. Закрыв глаза, Мэнди представляла, что се берет какое-то чудовище из фантастического романа.
– Ну нет! – пробурчал Махмуд, еще склоненный над ней. – Я делал это с филиппинками, которые вдвое меньше тебя. И я тебе буду делать так часто...
– Я хочу вернуться в город, – сказала Мэнди. – Мне скучно в Джерудонге.
Однако Махмуд всячески старался ее ублажить! У нее уже не хватало пальцев, чтобы нацепить все кольца, подаренные им за сорок восемь часов. Он специально пригласил из Сингапура ювелира, привезшего для Мэнди невиданную коллекцию драгоценностей. Мэнди выбрала из нее на добрый миллион долларов, а Махмуд и глазом не моргнул... Несколько раз в день он несся, сломя голову, по дороге в Джерудонг, чтобы удовлетворить ее капризы и фантазии...
По
Махмуд наконец оторвался от нее и спрыгнул на землю. Никогда еще он не встречал женщину, подобную Мэнди Браун... Они продолжили путь в Джерудонг, и Махмуд вел теперь машину с меньшей скоростью.
– Я построю для тебя дворец рядом со своим, – заявил он. – И ты примешь мусульманскую веру.
Мэнди Браун чуть не расхохоталась, несмотря на болевшую поясницу... Опять это! Решительно, она нравилась мусульманам. Она взглянула на Махмуда краешком глаза. В конечном счете она уже привыкла к его выступающим челюстям и его облику Чингисхана. Конечно, это был даже не джентльмен тропиков. Просто животное, жаждавшее секса. Но Мэнди была не против этого. Это ей даже нравилось.
Она вспомнила Малко. Нужно было во что бы то ни стало сообщить ему, что ей уже не грозила опасность, просто она была в плену у Махмуда.
Хадж Али все еще был в ярости: совершая поездку в манеже, Ангелина призналась ему накануне вечером, что она ужинала с Малко в «Шератоне», прежде чем вернулась к себе домой. Аль Мутади испытывал смешанное чувство: облегчение чередовалось у него с тревогой после неполного успеха миссии Майкла Ходжиса. Он висел на волоске, пока агент ЦРУ находился в Брунее. Он надеялся, что только что отданные им распоряжения позволят достигнуть цели... Кроме того, он сходил с ума по Ангелине.
Аль Мутади умерил движения лошади, выехал из манежа и проскакал галопом до автостоянки.
Он уже направил своих людей, чтобы «провести чистку» среди служащих Международного банка Брунея. Нужно было любой ценой найти того или ту, кто раздобыл фотокопии чеков для агента ЦРУ. Без Майкла Ходжиса он погиб. При этой мысли у него по спине пробежал холодок... На автостоянке он спрыгнул с лошади и сел в свой серый «феррари», записанный на его имя, да, на имя, а не фамилию – Али. Такова была одна из привилегий его положения.
Он выехал на дорогу в Тутонг, зажег фары и помчался вперед. Ему доставляло удовольствие побивать время от времени свой собственный рекорд на дороге между Джерудонгом и дворцом. Каждый раз он выигрывал несколько секунд. Навстречу катился грузовик. Он просигналил фарами, нажал на клаксон, и мастодонт рухнул в канаву. Его колеса скользнули, и он оказался на боку...
Аль Мутади рассмеялся. Хорошо быть могущественным. Теперь жители Брунея боялись его почти так же, как султана и его братьев. На дорогах его тотчас же сторонились. Однажды он как следует отстегал хлыстом водителя, который слишком близко проехал около его «феррари». Ведь Хадж Али был племянником султана.
Было еще темно, когда в комнате Малко зазвонил телефон. Удивленный, он, прежде чем снять трубку, посмотрел на часы. Не было даже шести часов утра!
– Малко?
Звонила Ангелина Фрейзер.
– Что случилось?
Прежде чем ответить, молодая женщина помедлила несколько секунд.
– Вчера вечером, когда мы распрощались, у меня было свидание с Хаджем Али... У меня дома.
– Я знаю, – сказал Малко. – Именно по этой причине ты звонишь мне в столь ранний час?