Афера
Шрифт:
— Что я должен делать? — буркнул Валентин и посмотрел в глаза стоящей над ним пантеры.
— Самую малость: вернуть нашего менеджера, которого, как я знаю, вы со своими дружками держите где-то у себя, и сейчас узнаем где, — словно кобра, гипнотизирующая свою жертву, Татьяна не сводила глаз с Валентина.
— К сожалению, нам этого сделать не удалось. Вы же сами написали, где хотите с ним встретиться — в «Мираже», но там вы встретились с банкиршей.
— Какая умница, — как бы успокоившись, вздохнула Татьяна. — Я и забыла об этом. Так где
— Вы там назначили в шесть вечера встречу с банкиршей, — ответил Валентин.
— Ну и здорово. Еж, Еж! Где наш доктор? Пригласи, а то человек что-то выходной с буднями путает.
В комнату вошла женщина в белом халате. Стоп, это не халат, а светлое серое платье, и кутается она в красный пуховичок. Во рту сигарета…
«Где-то я ее уже видел, — пытается вспомнить Валентин. — Ну где же?»
— Машенька, пусть он поспит маленько, чтобы не мешал, только не ошибись, его память нам пока еще нужна, — предупредила женщину Татьяна и вышла из помещения.
Валентин почувствовал, как ему начинают заламывать за спиною руки, нагибая его голову ниже и ниже к земле. Что-то кольнуло под локтем. И буквально уже через минуту-другую в глазах все поплыло…
Голова упиралась во что-то твердое и вонючее. Валентин попытался отодвинуться от этого места, но не смог, что-то его держало. Открыл глаза… помещение, где он лежал, было еле-еле освещено. Его голова лежала на туфле, вроде женской? Точно, женской, с большой железной пряжкой. Туфля одета на ногу, от которой и несло неприятным запахом то ли кала, то ли рвотины.
Кто-то зашел в помещение. Подняли женщину, на ноге которой была надета эта туфля, и потащили куда-то. Потом схватили Валентина, выволокли на улицу и бросили на землю.
Кто-то нагнулся над ним и, грубо ткнув чем-то в лоб, сказал:
— Валя, а где твои дружки-то, а? Ты думаешь, все так просто обойдется? Да нет, мы сейчас твои ножки под колесо положим и будем так тихонечко наезжать на них, сначала на ступни, потом — на коленки. Не скажешь, ручки твои положим под колесо. А? Осталась минута — и все.
…И опять он получил жесткий тычок по голове.
— Да что с ним разговаривать, он в отключке. Шнур, опускай свое ведро, сейчас и этого к банкирше забросим, думаю, до утра он там не задохнется. Быстрей опускай свое корыто.
— Эй, Валек, а ты, сволочь, меня вчера так хорошенько отделал, и думаешь, я об этом забыл? — Валентин тут же почувствовал сильный удар в пах, аж дух захватило. — Во-от, во-от, это нормально! А? Ну, как себя чувствуешь? Так. Шнур, ты только не торопи меня, не нервируй, я не злопамятный, а очень злой, и память у меня длинная-длинная.
Валентин услышал, как завелась машина и что-то железное около его ног громко ударилось об землю.
— Во-от, иди, помоги мне этого гада закинуть.
— А он при падении там руку, шею не сломает?
— А мне по одному месту, сломает он там шею или нет, бабки
Валентин еле сдержался от боли, когда ударился плечом о железную стенку вонючего контейнера, и когда почувствовал, что он поднимается, попытался сгруппироваться, чтобы действительно не сломать себе шею, руки, ноги при падении в кузов.
Свалился он в какую-то вонючую жижу и, задыхаясь, начал очень громко кашлять. Что, видно, и спасло его. Это он понял, когда почувствовал прикосновение к своей спине чего-то железного, сильного, начавшего сталкивать его с места, на котором он лежал. И уже буквально через несколько секунд это скинуло его на землю.
В мозгах все смешалось, надрывный кашель рвал изнутри горло, бронхи, легкие…
Вода, ударившая холодной и мокрой тяжестью по лицу, привела в себя провалившегося в небытие Валентина. Второй удар воды начал приводить его в сознание, и как ему этого не хотелось! И злость, перемешанная с дрожью тела и судорогами, взорвала его, когда он услышал голос Татьяны.
— А может, действительно утопить его в этом мусоре? Клещ, а? Уж очень много он знает.
— Нет, это все больно просто. Мне кажется, что это именно они Сиплого с Серым кончили.
— Да?
— А чего ты на меня так смотришь, Татьяна? Может, это ты? И бабки себе прибрала, да? Уж здесь ты своим Земой не прикроешься. Нет тут его? Нет.
— А это ты видел?
Что Татьяна показала Клещу, Валентин мог только догадаться — наверное, пистолет.
— Ладно, Таня, брось. Это у меня так, сорвалось.
И через некоторое время, успокоив дыхание, Клещ продолжил:
— Так что с этим и банкиршей будем делать?
— Отмой его, переодень в спецовку, сейчас покупатели прибудут, — грубовато ответила Татьяна. — А вот банкиршу в мусорку закинь, только сначала придуши эту гадину.
— Стой, стой, стой, мокрыми делами сама занимайся…
— Ну как хочешь, — и Валентин услышал хлопок.
— Ах ты, сука! — вскрикнул Клещ.
— Мне некогда, быстро давай! И Ежа сюда, пусть сюда банкиршу тащит. Ну и чтобы Владимир завтра у меня был. Нет, Зема вас выпотрошит…
— Татьян, — Валентин услышал голос Ежа, — вроде бы покупатель за товаром едет. Может, и банкиршу ему хоть за пятисотку скинем? Нахер пачкаться. Машке вон скажи, пусть ей память отключит и все.
Свет фар осветил площадку лесопилки. Валентин, приподняв голову, посмотрел на приближающуюся машину.
— Зема собственной персоной, — сказал кто-то, чьего голоса Валентин не знал.
— Привет, Зема, что там, Володьку не нашли?
— Чувствую, смылся, — ответил Зема. — А это плохо. Нужно это дело поправить. Давай собирайся в Челябинск, за его матерью и сестрой, лучшего живца нам не найти. И только все по-тихому.