Афера
Шрифт:
– Хотел, чтобы ты подольше отдохнула. Ночь-то длинная получилась.
Фэлкон слышал, как Алексис потягивается. Он еще теснее прижал трубку к уху.
– Похоже, я для тебя всего лишь игрушка, а, Фэлкон? И в общем-то наплевать тебе на меня.
– Ну что ты такое говоришь?
– В таком случае немедленно приходи домой.
– Но послушай, Алексис...
– Домой, Эндрю. Я хочу, чтобы ты был рядом. Домой.
– Ты же вроде говорила, что у тебя съемки в Центральном парке?
– До двух я свободна.
Фэлкон колебался. Предложение соблазнительное,
– Ладно, попробую.
– Ты что, хочешь, чтобы я тебя умоляла? Ты ведь любишь, чтобы тебя умоляли? Если придешь сразу, позволю все, что пожелаешь.
– Все?
– Все.
Фэлкон бросил взгляд на часы: семь тридцать пять. Если уйти сейчас же, к одиннадцати он вернется. Дженни прикроет его. А может, и нет. Впрочем, все равно никто его не хватится. И это самое худшее на этой работе. Никому он не нужен. Мэлл и звонит редко, потому что боится его, а самые большие шишки такого гигантского коммерческого банка, как этот, никогда не покидают своей башни из слоновой кости.
– Скоро буду. – Фэлкон повесил трубку, встал, вытащил из внутреннего кармана пиджака бумажник, но сам пиджак оставил на стуле и двинулся к выходу. Открыв дверь, он почти столкнулся с Дженни.
– Это еще что за...
– Еще кое-что подписать надо, – холодно проговорила она.
«Уж не подслушивала ли по отводной трубке», – подумал Фэлкон.
– Подпишу, когда вернусь. Видишь ли, забыл одну штуку дома. Не уверен, что сразу найду, так что могу задержаться. – Он пристально посмотрел на Дженни. – Будь другом, прикрой меня, ладно? – И Фэлкон быстро пошел по коридору, ведущему к лифтам.
Дженни посмотрела ему вслед. Она отлично знала, что именно Фэлкон забыл дома. И ненавидела его за это. «Надо уволиться, – говорила она себе. – С какой стати каждый день подвергать себя такому испытанию?» Дженни вздохнула. Но как найти другую работу, где платили бы столько же, сколько сейчас? Никак. Вот и весь сказ.
Прикрепленный к потолку вентилятор медленно шевелил лопастями прямо над кроватью. Фэлкон следил за его вращением, потом перевел взгляд на часы. Без четверти одиннадцать. Пора идти.
– Слушай, Фэлкон, ты хоть когда-нибудь снимаешь часы? – В дверях ванны, совершенно обнаженная, появилась Алексис.
Фэлкон заложил руки за голову и пристально вгляделся в ее темные соски, слегка прикрытые густыми волосами, падающими с шеи и плеч.
– Только когда занимаюсь сексом.
– А чем мы только что занимались? – Алексис подозрительно посмотрела на него.
– Ах вот как ты это называешь, – сказал он так, будто для него это было открытие.
– Слушай, дай мне небольшой тайм-аут. – Алексис закатила глаза. – Наверное, в постели я не так хороша, как иные из прежних твоих подружек. Что ж, извини, коли так. Может, со временем усовершенствуюсь.
– Да брось ты, я же просто пошутил.
Но на самом деле это было не так.
Соблазнительно
– Вот видишь, я стараюсь быть сексуальной.
Фэлкон посмотрел на нее. Взгляд у Алексис был нежный и женственный, как у Дженни, но вместе с тем в нем угадывался холод. Взгляд Дженни, казалось, говорил: «Я твоя». А вот о взгляде Алексис ничего подобного не скажешь.
– Вижу, – отозвался наконец Фэлкон. Ему хотелось бы знать о ней побольше, но пока Алексис только туманно намекнула на нищее детство в Милане. А если нажать на нее, то и она начнет интересоваться подробностями его прошлого, а Фэлкону вовсе не хотелось ими делиться.
– Ну и как тебе? – осведомилась Алексис.
– Вполне. Как насчет еще одного круга? – На работу, пожалуй, не стоит торопиться.
Алексис отстранилась и покачала головой.
– Пора на съемки в Центральный парк.
– Да брось ты, давай лучше придумаем что-нибудь.
Алексис встала с постели и подошла к окну, выходящему на Восемьдесят вторую улицу.
– Нет, – твердо ответила она.
Вот в этом все и дело, – подумал он. Алексис не нравится придумывать. Ей просто хочется, чтобы он залезал на нее и кончал. Во время прелюдии она нежна и изобретательна, хотя и не слишком хорошо понимает, где у мужчины самые чувствительные места. Но стоит дойти до дела, как Алексис становится безразличной, чуть ли не фригидной. Даже странно.
– А когда тебе надо там быть?
– В час. Съемки начинаются в два, но прийти надо заранее. – Алексис пригладила волосы и встряхнула головой. Черные пряди рассыпались по плечам. – Слушай, Фэлкон, когда ты наконец избавишься от своей секретарши? Мне не нравится, как она говорит со мной по телефону.
Фэлкон насторожился.
– Как это следует понимать?
Алексис отвернулась от окна и, пройдя в ванную, со стуком захлопнула за собой дверь.
Фэлкон застыл с открытым ртом. Что это на нее нашло?
– Ну что там Фэлкон?
– Пока не клюнул.
– А анкеты все еще рассылает?
– Конечно, но все равно никто его не возьмет.
– Понятное дело, не возьмет, Грэнвилл об этом позаботился. Только, боюсь, Фэлкон что-то заподозрил.
– Едва ли. Иначе мы знали бы об этом.
– Как он там трудится – от души или просто проводит время?
– Трудится прилежно. Используя старые связи, налаженные еще со времен «Уинтроп», заключил от имени Южного Национального несколько очень привлекательных сделок. Если не ошибаюсь, ему удалось перехватить у «Кемикл бэнк» роль банка-агента для предоставления револьверного кредита «Блэк энд Декерт корпорейшн». Но, в общем-то, он ненавидит свою работу. Ему там скучно, да и денег мало платят.