Афера
Шрифт:
Еще в самолете Барксдейл сказал ему, что хочет избавиться от Сотоса. Чеймберс считает его слишком высокомерным типом и к тому же слабым работником. Фэлкон возражал. Возникнут дополнительные трудности с перепродажей банковских векселей и акций. Увольняя главного финансиста, сложно рассчитывать на энтузиазм потенциальных инвесторов. Но Барксдейл стоял на своем. У него есть ясные указания Чеймберса. А тот – генерал, он же, Барксдейл, всего лишь сержант. Но самому ему выметать этот мусор не по душе. Барксдейл ненавидел всякие свары. Вот и решил он отфутболить это дело Фэлкону.
– Уволены. – Ну а Фэлкон сейчас готов был заняться уборкой мусора. Этот малый – самое настоящее говно. Да и с инвесторами ему явно не справиться. – В вашем распоряжении ровно полчаса, чтобы освободить помещение. Пока вы будете собирать личные вещи, за вами понаблюдает охрана.
Сотос уставился на Фэлкона, приоткрыв рот.
– Да вы что, охренели тут все? – взвизгнул он.
– Вполне возможно, но вопрос решен, – улыбнулся Фэлкон. Он оказался прав. Спектакль получился на славу.
Сотос повернулся к Лэндону, но тот отвел глаза от того, кто только что стал его бывшим сослуживцем.
Штаб-квартира «Пенн-мар» напоминала Фэлкону штаб-квартиру известной компании по производству покрышек и резины «Гудийр», расположенную в Экроне, в противоположном конце штата. Работая в банке «Уинтроп, Хокинс и К°», Фэлкон был довольно тесно с ней связан. Те же четыре этажа, только здешнее здание длиннее и шире, стало быть, просторнее – кабинеты занимали сотни тысяч квадратных футов площади. Подобно множеству служебных помещений крупных компаний на Среднем Западе, это здание соорудили в 50-е годы прошлого века, когда в моде были размеры, а функциональность и экономия не входили в словарь руководителей компаний. Теперь «Пенн-мар» нужна лишь половина имеющихся площадей, ибо за последние несколько лет проведены «синергетические увольнения» персонала. Целое крыло здания – то самое, что осматривал сейчас Фэлкон, – едва ли не полностью пустовало.
Длинный, выстланный кафельной плиткой коридор, куда выходили сотни кабинетов (кроме одного-двух, пустые), тянулся бесконечно. Его слабо освещали довольно безвкусные люстры. Стены заставлены длинными стеклянными ящиками в темной деревянной оправе. Ящики же забиты черно-белыми фотографиями старых мануфактур, образцами вышедших из употребления продуктов, спортивными трофеями местных команд и иными призами и грамотами.
Фэлкон остановился у фотографии команды по софтболу, один из участников которой держал в руках кубок чемпионов Индианвудской летней лиги 1964 года. Все ребята подстрижены на один манер. Он улыбнулся и глубоко вздохнул. В старом коридоре пахнет плесенью. Все это напомнило Фэлкону государственную школу в Филадельфии, где он некогда учился.
Он двинулся дальше. Шаги его гулким эхом отдавались в пустынным коридоре. Увольнение Сотоса прошло, мягко говоря, не гладко. Когда он завопил, что подаст в суд на «Винс», вызвали охрану, и та выпроводила его, не дав даже времени собрать личные вещи. Фэлкон понимал, каково ему сейчас, но ни малейшего сочувствия к Сотосу не испытывал.
После
Фэлкон продолжал путь по длинному полутемному коридору. Вот-вот должна появиться статья Кассандры в «Файнэншиал кроникл». После обеда он провел с ней три часа в Центральном парке и пересказал все подробности крупнейшей в истории сделки, а также посвятил ее во внутреннюю жизнь Уолл-стрит. Кассандра, естественно, выразила признательность и, вопреки обычаю, обещала показать гранки.
Вчера Фэлкон позвонил в редакцию, говорил с ее сослуживцами, самой же Кассандры, как он и предполагал, не оказалось на месте. Отзывались все о ней наилучшим образом – честна, справедлива, пунктуальна, заслуживает доверия.
Фэлкон остановился и начал рассматривать очередную фотографию. На случай если ему кто-то вдруг встретится, лучше не вызывать подозрений, будто он здесь по какому-то делу. Может, кабинеты только кажутся пустыми, а глядишь, и впрямь кто-нибудь выйдет. Фэлкон смотрел на фотографию и ничего не видел. В голове у него роилось слишком много вопросов. Надо бы избавиться от них. Просто забыть. Но не получается. Это не в его характере. И ему известно только одно место, где можно начать поиски, не объявляя об этом городу и миру. Но следует соблюдать осторожность.
Номер кабинета Чеймберса еще не значился в общем списке – так сказали Фэлкону в приемной. Стало быть, придется справляться самому. Некоторое время назад, сразу после того, как объявили перерыв в заседании, он последовал за Чеймберсом на безопасном расстоянии, но когда тот второй раз оглянулся, Фэлкон, не желая выдавать своих планов, свернул в туалет. А теперь вот заблудился в лабиринтах гигантского здания.
Из одного из кабинетов в дальнем конце коридора доносился стук. Словно маяк вспыхнул во тьме ночи. Фэлкон направился в ту сторону.
– Добрый день.
Пожилая секретарша оторвалась от клавиатуры и посмотрела на него сквозь очки в роговой оправе.
– Добрый день.
Фэлкон попытался прикинуться простодушным жителем Толедо, но его безнадежно выдавал деловой костюм. Уж она-то знала, что местным и в голову не придет так одеваться.
– Чем-нибудь помочь?
– Да. Туалет ищу.
– Похоже, вы немного сбились с дороги? – Он явно внушал ей подозрения. Эту часть здания давно уже все покинули, туалеты тут искать некому.
– Наверное. – Фэлкон помолчал. – По правде говоря, мне нужен также кабинет мистера Чеймберса. Его ждут в зале заседаний правления.
– А почему вы ему не позвонили?
Фэлкон улыбнулся. Тепло. Видимо, это секретарша Чеймберса, иначе с чего она так оберегает его?
– Да прогуляться захотелось, знаете ли. Чудесное, должен сказать, здание. Кстати, не вы ли изображены на фотографии, которую я видел в другом конце коридора? С кубком в руках?
Секретарша зарделась.