Афера
Шрифт:
Фэлкон мрачно посмотрел на присутствующих, затем с кривой улыбкой повернулся к Девону Чеймберсу:
– Мистер Чеймберс, позвольте вручить вам ключи от «Пенн-мар кемиклз»!
Трое мужчин вскочили на ноги и начали барабанить по столу, пожимать друг другу руки, выкрикивать что-то нечленораздельное. И лишь Фэлкон сидел на месте. Он спокойно наблюдал за этим взрывом страстей. Сам Фэлкон на такое не был способен. Это просто не в его характере.
Алексис легко скользила под звуки музыки, льющейся из мощных усилителей на
Чувствуя, что он следит за ней, Алексис то и дело бросала на него взгляды. Но ощущала она и другое: ему безразличны ее выкрутасы. Фэлкон способен скрыть любое чувство, кроме одного – ревности. Если бы ревновал, вытащил бы с танцевальной площадки и уволок домой, как это случалось раньше. Но нынче что-то не так. Ее откровенно лапают, а он и глазом не ведет. Алексис в очередной раз посмотрела на Фэлкона. Точно, что-то не так, и это сильно задевает ее, гораздо сильнее, чем она могла бы представить себе, когда их роман только начинался.
Фэлкон отвернулся от танцевальной площадки и обвел взглядом зал. Не нравилось ему здесь. В начале девяностых, когда это заведение только открылось, здесь было здорово, но теперь тут толклись какие-то подозрительные типы, да и музыканты оставляли желать лучшего. Сама музыка тоже отдавала провинциальностью, во всяком случае, была Фэлкону совершенно незнакома и нельзя сказать, чтобы нравилась. Но Алексис была от «Тату» без ума, вот они сюда и ходили.
Фэлкон постепенно напивался, крепко напивался. А почему бы и нет? Меньше чем за три недели ему удалось провернуть крупнейшую в истории финансовую сделку. Он преподнес Чеймберсу «Пенн-мар» на серебряном блюде. Он заслужил хорошую выпивку.
Барксдейл чуть с ума не сошел от радости, совершенно не держал себя в руках. После звонка Бхутто Фэлкон несколько раз говорил с боссом по телефону, и тот вел себя как ребенок. На том конце провода неизменно раздавались смешки и повизгивание. Наверняка Борман отвалит ему солидный куш, подумал Фэлкон. Ну а ему придется кланяться Барксдейлу еще несколько недель, перед тем как пять миллионов окажутся на его личном счету в Южном Национальном, а затем перепорхнут на другой счет – тот, что Фэлкон открыл не далее, как сегодня утром, в банке Моргана.
Чеймберс, проявив сначала должный восторг в связи победой, пришел затем чуть ли не в уныние, словно ему жаль было, что сражение окончилось так быстро. Возможно, дело в том, что дни Чеймберса сочтены и эта победа станет последним крупным завоеванием в его жизни. А с жизнью ему расставаться еще не хотелось, но что ж поделаешь, и выходит, завоевание «Пенн-мар» опустошает те немногие дни, что ему остались. Чеймберсу нечем больше заняться.
Фэлкон поднял голову и увидел Алексис прямо перед собой. На ней было вечернее, с глубоким вырезом, платье. Из-за ее пируэтов оно
– Поправь платье, – бросил Фэлкон.
– А что такое, не нравится? – Она бросила на него взгляд стервятника, слегка склонила голову, так что взгляд ее упирался прямо в Фэлкона, а рот слегка приоткрылся. – А я-то надеялась завести тебя.
– Что-что? – Фэлкон не сдержал улыбки. Такой Алексис он еще не видел.
Она уселась ему на колени и обвила шею руками.
– Слушай, а почему бы тебе не отвезти меня домой и не поучить кое-чему?
– Поучить?
– Ну да, ты ведь сколько раз говорил мне, будто хотел, чтобы я вела себя поживее в твоей кровати.
– Это не только моя, но и твоя кровать.
– Нет. Хозяин дома – ты. И кровать твоя, а я там только потому, что ты этого хочешь. И если я перестала удовлетворять тебя, то надо с этим что-то делать. Если ты готов учить меня, я согласна учиться. – Алексис стиснула ладонями лицо Фэлкона и впилась ему в рот.
Из противоположного конца зала за ними наблюдала Дженни. При виде того, как Фэлкон отвечает на ласки Алексис, глаза ее сузились.
Глава 23
Дышать в Нью-Йорке было совсем нечем. Жара и так стояла все лето, а нынче выдался худший день – не меньше 95 градусов по Фаренгейту, влажность – около ста процентов. А ведь всего восемь утра.
Фэлкон вышел из метро, обливаясь потом. Внизу было совсем нестерпимо – температура градусов на десять выше, чем на улице. Сказывалось еще и легкое похмелье после вчерашнего вечера в клубе. Он несколько раз изо всех сил дернул за ворот рубашки. «Что за идиотизм, право». Как ни странно, но воздух снаружи действительно казался освежающим. И о чем он только думал?! Следовало взять такси. Скоро он будет миллионером. Так и вести себя надо соответственно.
Через пять минут Фэлкон вышел на Пятую авеню и направился через двор к зданию Южного Национального. Он не был здесь с тех пор, как Барксдейл вызвал его и поручил заняться подготовкой к приобретению «Пенн-мар». Приятно вернуться на круги своя. Какое-то время и дома поработать неплохо, но Фэлкон не собирался превращать это в привычку. По крайней мере до тех пор, пока домом не станет ферма в Вермонте.
– Мистер Фэлкон!
Уже проходя через вращающиеся двери, Фэлкон обернулся на голос. На четырехфутовом бордюре огромной цветочной оранжереи, окружавшей здание банка по всему периметру, сидела приятная на вид негритянка. Фэлкон снял солнечные очки и подошел к ней.
– Могу быть чем-нибудь полезен?
– Надеюсь. – Женщина с милой улыбкой соскользнула с бордюра, и на мгновение Фэлкон забыл о жаре.
– Чем именно? – улыбнулся он в ответ.
Женщина подошла к нему и непринужденно протянула руку. Пожимая ее, Фэлкон ощутил тонкий запах, защекотавший ему ноздри. То были не духи, а естественный, чистый и необычайно приятный запах.
– Меня зовут Кассандра Стоун. Я работаю в «Файнэншиал кроникл».
– Ух ты! – Фэлкон отдернул руку, словно его током ударило.