Афганская война глазами военного хирурга
Шрифт:
Как, в таком случае, относились к их решению родные и близкие, родители в первую очередь, этих, молоденьких порой, девчонок?! Тревожились, конечно. А иногда и просто не знали, где их родное чадо — те врали, что служат в ГСВГ (Группа Советских Войск в Германии), в ЦГВ (Центральной Группе Войск — Чехословакия), в ЮГВ (Южной Группе Войск — Венгрия) и еще, черт знает где, но только не в Афганистане. А кто-то попросту открыто «сбегал» в Афган.
Возвращаясь, эти повзрослевшие дочери рассказывали о своей «боевой молодости» с гордостью. Им было, что вспомнить.
Всех женщин в Афганистане объединяло одно — они ехали работать на войну, где каждая могла потерять свою жизнь, пусть даже она была сугубо мирной профессии: повар, прачка, официантка, парикмахер,
Эти женщины стоят того, чтобы о них рассказать…
— Можно? — Дверь осторожно открылась. На пороге стояла молодая девушка. Дежурный врач сразу узнал в ней новенькую перевязочную сестру Канашевич Любу. Она приехала чуть более месяца назад вместе с другой новенькой — процедурной сестрой Валентиной Растегаевой. Они поселились в одной комнате в женском общежитии.
— Да, конечно, заходи. У тебя что-то случилось? — Участливо спросил старший лейтенант. Он даже встал из-за стола навстречу белокурой красавице. Ее большие голубые глаза, казалось, заглядывали прямо в душу.
— Нет-нет, у меня все нормально! Это меня девчонки из девичьего модуля попросили дежурного врача вызвать в комнату номер 11, там одной требуется помощь. Она жалуется на боли в животе.
— Хорошо, я уже общий прием закончил. Сейчас только схожу проверить новый суточный наряд и смогу минут через двадцать быть в вашем девичьем общежитии.
— Ладно, я там встречу и провожу к больной, — она впервые улыбнулась, отчего показалась сразу совсем молоденькой. Впрочем, ей и было чуть более двадцати.
Через полчаса дежурный врач, прихватив большую медицинскую сумку, входил в девичий модуль. Раньше здесь быть не доводилось. На входе его ждала Люба, проводила в нужную комнату. Первая вошла в дверь, громко объявив: «Встречайте доктора!» Пропустила старшего лейтенанта вперед, представила: «Наш хирург, Невский Александр». Сама тихонько шепнула, что будет в соседней, 10-й комнате. Быстро вышла за дверь. В комнате было пять кроватей, на которых в разных позах лежали и сидели молодые женщины. По две кровати стояли в ряд напротив друг друга у стен, одна — у окна. Большой круглый стол разместился в центре комнаты. Тихо играл магнитофон, что-то из восточных мелодий.
Высокая темноволосая женщина быстро поднялась:
— Девчонки, не будем мешать доктору Пилюлькину, пошли!
Сама первая вышла в коридор, за ней последовали еще двое. Одна продолжала лежать, повернувшись к стене, видимо, спала. На крайней к двери кровати осталась еще, она тут же отозвалась:
— Это я, болящая. Проходите, не стесняйтесь. Вас тут никто не укусит, — она гостеприимно указала рукой.
Невский внимательно присмотрелся. Невольный возглас вырвался у него:
— Это вы, Уткашея?!
— Я. Вообще-то меня зовут Марина.
Медики Отдельной Кандагарской Медицинской роты никогда не жаловались на питание — у них был свой отдельный ПХД (пункт хозяйственного довольствия). Умелые повара готовили для всех больных-раненых и для сотрудников подразделения. Они готовили даже диетическое питание для нуждающихся. Большое подспорье в этом деле составлял небольшой огородик, где выращивали лук, чеснок, укроп, помидоры, редиску и прочие овощи. Огород — это была особая гордость командира хозяйственного взвода прапорщика Василия Мохначука. Казалось, он был готов пропадать там круглые сутки, заботливо ухаживая за урожаем. Другой гордостью его был бассейн, довольно приличного размера: 5на 3 м, глубиной почти 2 м. Его сделали своими руками еще год назад. Не было большей радости, чем в самое жаркое время поплескаться в прохладной воде. Порой туда набивалось сразу по 10–15 человек. Воду в бассейне меняли ежедневно, иногда и по два раза. Специальная машина — водовозка ездила на арык, старшина Медроты прапорщик Афонин Александр считал это своей важнейшей обязанностью, с гордостью
В первый же день своего приезда Невскому показали, как надо радоваться жизни на земле Афганистана: ребята-хирурги перед обедом вылили на себя по ведру холодной воды из бассейна (раздевшись до плавок), затем прошли в палатку, перекусили, сходили покормить карасей, а потом вновь пошли к бассейну, чтобы уже поплавать вдоволь. Это было счастье! И никакая шестидесятиградусная жара не страшна. Так можно служить!
Но, с некоторых пор, в бассейн зачастили руководители Кандагарской бригады: комбриг, начальник штаба, начальник политотдела и другие высокопоставленные офицеры. Иногда и медикам поставленный часовой давал «от ворот-поворот», мол, «не велено пущать — баре отдыхают». Бывало, до уха долетал и радостный женский смех из бассейна. Ну, а вскоре последовало и величайшее распоряжение — запретить медикам питаться при своем ПХД, обязаны ходить теперь в офицерскую столовую, а рядовой и сержантский состав — в общую столовую со всеми солдатами. Пришлось подчиниться. Правда, дежурный врач имел право «покормиться» на старом месте, а с ним один — два (три) медика. Но, чтобы не подводить прапорщика Мохначука, старались этим не злоупотреблять. Пару недель Невский успел еще пожить по-старому. Позже пришлось «осваивать» общий пункт питания.
Поначалу было очень тяжело- чудовищная жара в столовой, горячие блюда первого и второго, даже компота. Обычно делали так: быстро съедали обжигающий суп, «ковыряли» слегка ложкой второе, а далее молниеносно выпивали компот, чтобы сразу выскочить на улицу — иначе мгновенно становились мокрыми с «головы до ног». Даже на жаркой улице казалось в этот момент прохладнее. В этой атмосфере и работали женщины-официантки. Как они умудрялись выдерживать все это — оставалось загадкой.
Как-то в первых числах августа Невский повел в столовую новичка — только прибыл начальник операционно-перевязочного отделения капитан Зыков Александр. С ними пошел и прапорщик Тамару, начальник аптеки. Уселись за один столик, чуть позже на свободное место подсел и капитан-танкист. Почти сразу у столика возникла фигура официантки:
— Так, мальчики, всем нести полный набор? Спрашиваю, потому что иногда от первого или второго отказываются.
Все кивнули головами — весь комплекс. Зыков хотел уточнить, какие блюда предлагаются, но официантка уже «упорхнула». Впрочем, новичку объяснили популярно, чтобы «не раскатывал особо губы» — все едят одинаковое.
Быстро появилась их официантка, удерживая на подносе невероятное количество тарелок, быстро расставила и помчалась дальше.
Приступили к обжигающим щам. Невский погонял по тарелке кусочек мяса — это оказался кусочек шеи птицы. Бросил взгляд в тарелку соседа справа, слева, напротив. Удивительное дело — у всех в тарелке были эти кусочки шеи. Даже оглянулся на соседние столики. Чудеса! И в их тарелках присутствовали только эти части птицы. Сказал о своем наблюдении товарищам. Зыков живо откликнулся на это «открытие»:
— Это, каких размеров шея у этой курицы, если во всех тарелках только эти кусочки! Надо нашу официантку позвать.
Он тут же остановил пробегающую мимо их официантку.
— Что-то не так, мальчики? — Живо поинтересовалась она.
— Мы дико извиняемся, — начал Зыков. — Но как вас зовут?
— Меня не зовут, я прихожу сама, — «отбрила» она капитана и уже собралась бежать дальше.
— Постойте, разрешите наш спор: вот Сашка утверждает, что у этой курицы шея с полметра длиной, а я думаю, что гораздо больше. Кто прав?