Афганский рубеж 4
Шрифт:
– Плохо. На позиции! – скомандовал Саламов.
Не успел я запросить оружие, как с соседних высоток застрочил крупный калибр. Стрельбу из ДШК я узнаю из тысячи видов пулемётов. Укрылся за ближайшей скалой. Пули крошили камни в настоящую серую муку.
Выглянув из-за камней, я увидел настоящую тёмную волну. Примерно даже не пересчитаешь сколько их там.
– Доктор, автомат дай! – крикнул я санинструктору, пока тот оттащил в укрытие Петруху.
Духи продолжали палить со всех сторон. Звуки стрельбы
– Шурави, таслим! Таслим! – смог я разобрать слова душманов.
Доктор молчал. Чего боится парень? Что я хуже духов и тоже начну всех расстреливать?
– Выстрел! – услышал я крик кого-то из бойцов.
Следом прозвучал один взрыв. Затем второй. Наша высота будто ожила и начала ходить из стороны в сторону.
Вблизи позиции продолжали взрываться мины разных калибров. Комья земли, обломки камней и большие щепотки пыли накрывали с головой.
Вокруг стоял визг от летящих осколков и пулей крупнокалиберных пулемётов. Будто кто-то зубы сверлит. От взрывов закладывало уши, а сердце сжималось при каждом разрыве.
Духи подходили всё ближе, а я по-прежнему оставался без оружия.
– Дай, мать твою, хоть что-нибудь! – крикнул я доктору, но тот сам вылез из укрытия и начал стрелять по духам.
Противника подпустили уже на расстояние в сто метров.
Саламов был рядом и в этот момент сумел докричаться до штаба. Из всех бойцов только я слышал его слова.
– Много! У меня трёхсотые есть. Три часа – долго! Долго, говорю! Да некуда идти мне! – громко сказал он и сорвал с себя гарнитуру.
Рашид посмотрел на меня и утёр рукавом вспотевшее лицо.
Неразбериха и хаос, царивший в первые минуты боя, стал приобретать черты рутинной работы. Той самой, воспоминания о которой не дают уснуть по ночам.
Гудели двигатели машин, крики духов были всё ближе и ближе, а стрельба постепенно разгонялась с новой силой.
– Духи снова пошли в атаку, – сказал я, укрывшись за камнем.
И в этот момент в глазах Рашида я не видел того самого оптимизма, который нужен для выживания в таких ситуациях.
– Мужики, держимся. Помощь скоро будет. «Шмели» уже в воздухе, – сказал Саламов.
Судя по отклику бойцов, новость всех воодушевила. Рассказывать страшную правду ни я, ни Рашид не собирались.
К нам подбежал тот самый Рахметов, принеся пару духовских автоматов с несколькими окровавленными магазинами.
– Новая волна идёт, командир. Всё что успел взять, – сказал ефрейтор.
Саламов взял один из автоматов и передал мне.
– Иди с Рахметовым. Ваша точка за тем валуном, – указал Рашид на место, откуда вёл огонь ефрейтор.
Собрав магазины, я быстро выдвинулся с Рахметовым к валуну. И вновь духи пошли в атаку. Ещё сильнее начали бить из кузовов пикапов крупнокалиберные пулемёты,
Действовали душманы весьма слажено. Пока одни ведут плотный огонь, следующая группа делает стремительный бросок по склону. Затем следующие лупят так, что никто и головы поднять не может. И снова подходят к нам. Каждая перебежка заканчивается тем, что душманы падают на землю и ждут, пока им пробьют дорогу.
Наши пулемёты продолжали работать почти без остановки, но духи всё равно подошли вплотную.
Я старался стрелять точно, экономя каждый патрон.
– Пустой! – крикнул Рахметов.
В этот момент к нам вплотную подбежал дух, криком заглушая шум стрельбы. Совсем немного и он в упор расстреляет молодого ефрейтора.
В последнюю секунду я успел переключиться на него и прошил тело автоматной очередью. Светлое одеяние душмана в районе груди моментально стало багровым, и он скатился вниз по склону.
Рахметов взглянул на меня обалдевшими глазами и смахнул каплю пота с кончика носа.
И вновь задрожала земля. В ответ на наше упорство, духи стали бить по нам из ручных гранатомётов.
Ещё один выстрел. Взрыв произошёл в 30-40 метрах от нашей с Рахметовым позиции.
Ударная волна была такой силы, что двоих ребят раскидало в разные стороны. Два тела подлетели в воздух, скрывшись в клубах пыли и камней.
– Рука! Рука! – звучал голос из этой плотной дымки.
В голове звенело. Вокруг всё было пропитано жаром испепеляющего солнца. Воздух наполнился пороховыми газами, запахом плоти и горелой одежды.
Ещё один взрыв. Снаряд врезался в груду камней и расщепил их. Осколки разлетелись во все стороны, будто расширяющаяся сфера.
Среди пыли и я увидел ползущего на четвереньках в нашу сторону того самого Василия. Полностью опереться на руки он не мог, поскольку одна из конечностей болталась, как плеть. Его костюм КЗС был разорван и пропитался кровью. Тонкие тёмные струйки текли у него из ноздрей и ушей.
Я перекатился по склону и начал вытаскивать Васю из-под обстрела, пока не рассеялась пыль. Он всё пытался набрать воздуха в лёгкие, но это не получалось.
– У меня руку оторвало, оторвало, оторвало, – повторял Вася как заговорённый.
– Жгут. Где твой жгут? – кричал я, но искать у Васи это приспособление сейчас было бесполезно.
Взглядом нашёл чей-то автомат и обнаружил на прикладе намотанный жгут. Быстро перетянул руку Василию, пока к нам спешил доктор и ещё один боец.
Не сразу, но раненого Васю оттащили с передней линии. Только я вернулся в гущу боя, как я почувствовал очередное замедление времени. Оно не остановилось, а потекло как сгущёнка. Преломление реальности в моменты опасности уже не первый раз в обоих моих жизнях.