Афганский рубеж
Шрифт:
В званиях «зелёных», как здесь называют правительственные войска, не разбираюсь. Но вряд ли перед нами кто-то ниже, чем дагарвел — «полковник».
— Добрый вечер! — поздоровался один из афганцев на очень хорошем русском языке.
— Генерал-майор Исмаили, рад вас видеть. Мы только начали обсуждение завтрашних действий, — поприветствовал афганцев Целевой, и они сели на свободные места.
Сомневаюсь я теперь предлагать что-то нашему генералу. Лучше сделать это не в присутствии
— Мы рады, что с нами столь уважаемые и хорошие люди за одним столом будут обсуждать завтрашние действия, — лебезил перед афганцами Берёзкин.
Может, они и «хорошие», но доверять им не стоит.
— Так что у вас, лейтенант? — спросил у меня Целевой, когда афганцы сели за стол и приготовились слушать.
Посмотрел на Енотаева, но он тоже ждал от меня интересного предложения.
— Ничего, товарищ генерал. У меня были предложения менее масштабного характера, касающихся боевой зарядки вертолётов, — ответил я.
— Ну, это вы с комэска обсудите и без нас. Идите отдыхать, — пожал нам руку генерал, и мы вышли из кабинета.
Только мы оказались в коридоре, как Ефим Петрович завалил меня расспросами.
— А точно ли ты хотел про боевую зарядку спросить?
— Командир, ну я же не дурак. Этим явно занимается не лётчик-штурман, — улыбнулся я.
Енотаев отвёл меня в сторону от двери.
— И что же ты хотел предложить?
— Сами подумайте. Как только наши войска войдут в ущелье, Масуд зашевелится. Он не дурак и попробует уйти. А такие люди без охраны не ходят.
— Это понятно. Плюс мы взяли его подручного. Да и агентура у него в рядах «зелёных» есть. Конкретное предложение.
— Да нечего сложного. Просто высадить десант с вертолётов в ущелье за Паси-Шахи-Мардан. Зачем нашим парням идти по дорогам и подвергать себя опасности? На вертолётах можем подойти неожиданно и более скрытно. Заодно и не дадим Масуду уйти в Пакистан.
Комэска зачесал свою бороду, посматривая по сторонам.
— Он может уйти через горы на юго-восток. Там его днём с огнём не сыщешь, — ответил на моё предложение Енотаев.
— Да, но он не сможет быстро перемахнуть через горы. К тому же за пределами Панджшера, у него нет базы и поддержки.
Понятно, так можно с Енотаевым рассуждать до утра. Решение принимает командование. Однако завтра будет поздно, когда первые колонны войдут в Панджшер.
Надеюсь, резервы у генерал-лейтенанта Целевого есть.
— Предложение интересное. С Кабула можем вызвать на подмогу ещё вертолёты. Только чего ты решил при «зелёных» не говорить? Они же вроде «хорошие» люди? — спросил Ефим Петрович.
— Не внушают они доверия. Перефразируя классика, «эти хорошие люди могут предать нас при
Заставил я задуматься Ефима Петровича.
— Ладно. Твоё предложение я передам командованию. Тебе вставать в 3 часа. Кстати, а где твой командир звена? — поинтересовался комэска.
— Да всё хорошо. Он спит.
— Как спит? Я тут «сладкие» речи Берёзкина выслушиваю, а он дрыхнет?!
— Да он тут рядом. У Лены, — ответил я.
— Ещё и у бабы?! Он же женат?! — воскликнул комэска.
Когда этот факт кого-то останавливал.
— Там всё честь по чести. Никакого принуждения. Уснул сразу, как младенец, — улыбнулся я и проводил командира в строевой.
Свет здесь горел только в настольной лампе. Димон продолжал храпеть в мягком кресле, а хрупкая Лена свернулась калачиком на столе. Мой недопитый чай, так и стоял на столике. Как и открытая пачка югославского печенья.
Из Батырова джентльмен никудышный. Занял раскладывающееся кресло-кровать, а девчонку заставил на столе спать!
Когда Димон и Енотаев вышли из кабинета, я разложил кресло и взял на руки Лену. Комэска внимательно за этим наблюдал, ища в данном жесте какой-то подвох. Ну, репутация бабника за Клюковкиным закреплена давно!
— Саня, хорош уже укачивать, — шёпотом позвал меня комэска, когда я накрывал Лену бушлатом.
— Ещё не начинал, — улыбнулся я, и мы вышли из кабинета, закрыв дверь.
Утром среди однополчан чувствовалось напряжение. Все молчали, стараясь тихо вести себя в палатке. Даже Чкалов не стремился шутить или умничать.
Во время чаепития у Батырова расспросили о вчерашнем вылете, и Димон вкратце рассказал. Всех интересовали подробности эпического падения вертолёта в ущелье с последующим разгоном.
— Вот я бы так же сделал! Даже бы не думал, — отмахнулся Лёня.
— Ты уже вон над аэродромом полетал с большим креном. До сих пор Бага икает, — улыбнулся Магомед.
После пролёта Чкалова над Берёзкиным, Баграт отказался летать с нашим лихим лётчиком Леонидом. Теперь Чкалов летает праваком у замполита Кислицина.
— Да ладно вам. Так и скажите, что сами не умеете. А моему умению завидуете, — возмущался Лёня.
— А смысл было это делать? — спросил я.
— Ты это о чём, Клюковкин? — прищурился Чкалов, встав из-за стола и поставив руки в боки.
— Хороший лётчик тот, который соблюдает инструкцию. А лучший, знает, когда и при каких обстоятельствах её можно нарушить. Взлёт с аэродрома — был тем самым обстоятельством?
Лёня нагнулся ко мне и грозно посмотрел в глаза.
— По твоей логике ты себя лучшим считаешь? Нарушаешь тогда, когда это необходимо?