Афганский рубеж
Шрифт:
Я вышел из кабинета со странным ощущением. Смотрю по сторонам на проходящих мимо меня военных в оливковой форме и тёмно-синих лётных комбинезонах.
— Сашка, опять ты накосячил. Совсем тебе по жизни не везёт, — обратился ко мне старший лейтенант с тонкими усами.
— Да ладно тебе. Он ещё не отошёл от жёсткой посадки, — сказал другой старлей, шедший с ним рядом.
Следом прошли две крупные женщины. Одетые в строгие пиджаки и длинные юбки. На плечах пёстрые платки. Но одно непонятно — почему
— Клюковкин, ты когда распишешься за ознакомление в служебной карточке? — возмутилась одна из женщин.
— Опять у Клюковкина прибавились «достижения»? — усмехнулась другая.
Ответа от меня они не дождались и прошли мимо.
Расстегнув куртку, я прошёлся по коридору штаба. На стендах символика Советского Союза с гимном страны, который я слышал в записях.
«Союз нерушимый республик свободных…» — гласила первая строчка.
А ведь я помню ещё время, когда у моей страны слов не было в гимне. Идя по коридору, я не заметил, как оказался перед часовым, охраняющем знамя полка.
Невысокого роста рядовой в кителе и брюках болотного цвета, стоял рядом со знаменем полка. После увиденных двух букв «СА» на его погонах, мне стало всё понятно окончательно — российской армии тут нет.
Двигаясь по коридору в обратном направлении, я остановился рядом с застеклённым стендом. Тут были вывешены листовки, посвящённые Афганистану. В верхней части одной из них надпись «За нашу Советскую Родину!», а потом и заголовок «Первые на переправе».
«Мужественно встали на защиту завоеваний Афганской революции лётчики вертолётного полка…» — начиналась листовка, возвещающая о первом полке «за речкой».
Рядом обращение командования и политотдела войск округа. Как всегда, множественные напутствия и пожелания перед отправкой «за речку».
Смотрю по сторонам. Вижу лица этих молодых офицеров и их опытных командиров. Всё же, у каждого поколения своя война.
За этими мыслями поймал в стекле информационного стенда своё отражение.
— С одной войны на другую. Удивительная судьба, — произнёс я, не сводя глаз с молодого лица Клюковкина.
Теперь это уже моё лицо. И если предыдущий Сашка падал им в грязь, то со мной такого не будет. Боевой опыт у меня есть, знаний выше крыши. Всё это должно послужить стране.
Не с первой попытки, но я смог найти класс эскадрильи. Помещение большое с тремя рядами столов. По одному на звено.
На стенах фотографии вертолётов и личного состава эскадрильи. Большой график уровня натренированности лётного состава, где можно следить за выполненными полётами каждого лётчика.
Сразу бросилось в глаза, что напротив Клюковкина, закрашенных кружочков о выполненных контрольных и тренировочных полётах почти нет. Рядом с фамилией и вовсе кто-то поставил знак вопроса.
В
Всё внимание на меня. Встречают кто хлопками, кто свистом, а кто и улюлюканьем.
Где я так в прошлой жизни провинился, что меня теперь заставляют заново весь путь пройти — от сперматозоида до человека? Пока что Клюковкин на первой стадии находится.
— Санёчек, как ты нас нашёл? — посмеялся за первым столом паренёк в погонах старшего лейтенанта, попивающий чай.
Он уже практически лысый, а небольшое пузико вываливается из-под рубашки.
— Ага, смешно! Пузо не надорви, — ответил я, снимая куртку и вешая на крючок. — Вообще, я запах дерьма учуял в коридоре. Вспомнил, что ты так пахнешь и нашёл класс.
Старлей чуть чай не вылил на себя. Нечего было ржать надо мной с порога.
— Ты представляешь, что… — начал возбухать старлей, но я перебил его.
— Не представляю. Форсунку прикрой.
С заднего ряда встал усатый парень кавказской внешности.
— Каков Сашка! Раньше слова не вытянешь, — восхитился он и несколько раз хлопнул по столу.
— Суровый джигит! — подхватил мысль своего земляка такой же усатый парень.
Эти два кавказца очень похожи друг на друга. В памяти всплывают их имена. Запомнить нетрудно — первым говорил Баграт, вторым — Магомед. А сокращённо Мага и Бага. Всё просто — два лётчика с моего звена. Один из них командир экипажа, второй — штурман звена.
Судя по вещам на столах нашего ряда, в нашем звене ещё два командира экипажа и больше в подчинении у Батырова никого.
Бортовые техники сидят не в этом классе, так что оценить их количество пока не получается.
Я сел на своё место и начал перебирать тетради на столе. Похоже, не только в голове у Клюковкина пусто. Общая подготовка не написана. Тетрадь подготовки к полётам ведётся скверно. Страшно заглядывать в лётную книжку.
— Заступники! В Афгане вы за него будете летать? — возмутился обиженный старлей.
— А у тебя не Чкалов фамилия? Всё умеешь и знаешь? — задал я встречный вопрос, подходя к шкафу с лётными книжками.
Бага зацокал, а Мага что-то сказал на родном языке.
— Вообще-то, да. Лёня Чкалов, — шепнул мне Баграт.
— Да ладно, Бага. Сашка сегодня ударился. Запамятовал, — толкнул его в плечо Мага.
В данном вопросе память мне не подсказала. Надо же, однофамилец легендарного лётчика.
Лёня сидел красный и смотрел на меня прожигающим взглядом.
— Посмотрим на тебя. Радуйся, что комэска за тебя вечно сопли подтирает. Думаю, что это последний раз, — отвернулся Чкалов и уткнулся в книгу.