Афиканский роман

Соколова Марина Алексанровна

В институте все были на своих местах: уважаемые педагоги и любезные сердцу студенты, зачитавшая книги библиотекарша и отпускавшая в долг буфетчица. "Только душа не на месте", – сокрушалась девушка. "Может быть, она во власти Нуридина?" – предположил внутренний голос.

Алжирский возлюбленный пришёл к Ларисе во сне; он был немногословен, сказал только, чтобы она ждала. Лариса ждала – двадцать четыре часа в сутки и дождалась из Алжира следующей весточки:

Cher Larissa Sidi Aich – le 12 – sep – 80

Voila je t’'ecris d’algerie (Sidi Aich) mais tout d’abord je dois te dire que je ne me sens pas bien car tu n’es pas devant moi.

Larissa j’ai 'et'e `a Moscou le 14 Aout 1980 arriv'e `a Moscou 01 H 00 mn du matin et toi tu n’'etais pas `a Moscou et une interpr`ete du service a'erien m’avait dit que tu te reposais en Mer Noir. Vos autorit'e m’ont log'e juste `a c^ot'e de l’aeroport CHEREMETIVO dans un Hotel. J’ai beaucoup regret'e car si tu avais 'et'e tu m’ urais aid'e car je n’avais pas mon visa. Quand j’ai donn'e ton num'ero de t'el'ephone aux autorit'es sovi'etiques il m’ont dit Comment as tu connu Mlle Gontcharova Larissa? Moi j’ai pens'e pour ne pas te poser des problemes je leurs ai dis que tu es mon professeur.

Еt m^eme je leurs ai montr'e le certificat de scolarit'e comme quoi je fais de l’'electronique et mes professeur c’est des Sovietiques.

Moscou 'etait bien – et m^eme bien convenable pour moi – il faisait +14 С, +1 °C. Vous savez j’ai eu beaucoup de probl`eme `a propos de mon passeport et c’est pour ca je n’ai pas 'et'e `a Moscou le 14 juillet. Les algeriens 'etais jalous quand ils ont su que j’allais en URSS. Et qu’est – ce qu’ils ont fais? Ils ont report'e mon voyage d’un mois en ne pas me donner mon passeport. Aussi j’ai eu des probl`emes avec mes parent parce que moi j’aime l’URSS, eux ils ne l’aiment pas. Quand j’ai 'et'e `a Moscou j’ai d'ecouvert une chose tr`es importante. J’ai vu ce que les citoyens sovi'etiques ont b'en'efici'e du communisme. Maintenant c’est la victoire, mon r^eve s’est r'ealis'e, j’ai vu Moscou. J’ai hate de vous voir. Nouridine [158]

158

Дорогая Лариса! Сиди-Аиш-12-сентября-1980

Я пишу тебе из Алжира(Сиди-Аиш), но прежде всего я должен тебе сказать, что я не чувствую себя хорошо, так как тебя нет рядом со мной. Лариса, я был в Москве 14 августа 1980, прибыл в Москву в 01.00 ночи. Тебя не было в Москве, и переводчица Аэрофлота мне сказала, что ты отдыхаешь на Чёрном Море. Ваши власти разместили меня около аэропорта Шереметьево в отеле. Я сильно переживал, потому что ты могла бы мне помочь с визой. Когда я дал советским властям твой номер телефона, они спросили: "Откуда ты знаешь Гончарову Ларису?" Чтобы не создавать тебе проблем,

я им сказал, что ты мой преподаватель. Я им показал справку, удостоверяющую, что я занимаюсь электроникой и что мои преподаватели-изСССР.В Москве было хорошо-и даже очень хорошо для меня (14, 10 градусов выше нуля). Вы знаете, у меня были проблемы с паспортом, поэтому я не приехал в Москву 14 июля. Алжирцы рассердились, когда узнали, что я собираюсь в СССР. И что же они сделали? Не выдали мне вовремя паспорт. Также у меня были проблемы с родителями, потому что я люблю СССР, а они не любят. Когда я был в Москве, я открыл для себя очень важную вещь. Я видел, что советские граждане получили от коммунизма. Это победа, моя мечта осуществилась, я видел Москву. Я спешу вас увидеть. Нуридин (неграмотный французский язык)

Лариса перечитала письмо, исправила ошибку на ошибке – и спрятала на груди. «Ты что – нибудь скажешь, деточка?» – шёпотом спросила мама. «Он пишет, что хочет меня видеть». «Ну, а ты? А что ты?» – допытывалась мама. «Само собой. Он же ко мне приезжал. Теперь моя очередь». «Ты ведь сама говорила, что русские девушки меняются в Алжире не в лучшую сторону», – опечалилась мама. «Это – они, а это – я», – напыщенно сказала Лариса. «Ну что же – тебе решать. Только обещай мне хорошенько подумать», – полюбовно закончила мама.

Лариса думала всю ночь напролёт. Она слышала, как за перегородкой ворочалась мама.

Утром вместо института нерадивая студентка понеслась в центр города. Её вынесли на "Проспекте Маркса", а дальше она пошла самостоятельно. Лариса, как Пушкин, любила русскую осень и упивалась увяданием природы. Ветер покалывал лицо и будоражил ум. Девушка, спрятав носик в кашне, улыбнулась подмёрзшей птичке, венчавшей рукотворный памятник великому и простому, недосягаемому и гордому человеку. "И на кого ты меняешь Пушкина – на Нуридина?" – неудачно приравнял внутренний голос. "Ты долго собираешься мне досаждать?!" – крикливо возмутилась Лариса. "Всю жизнь. Потому что я – твоя совесть". "Вы правы, девушка, – подвернулся под руку чахлый, как осенняя природа, старичок с выцветшими глазками. – Напридумали бог знает что: "наше всё", "наше всё". "Да как вы смеете! – у Ларисы лопнуло терпение. – Так – о Пушкине? А кто он, по – вашему?" Старичок заморгал голыми веками и выставил вперёд хилые локотки.

"Товарищи, послушайте, что он говорит!" – бросила клич Лариса – и тотчас обросла толпой единомышленников. Ревизионист – доходяга начал ретироваться и под напором дружного коллектива позорно бежал с поля брани.

Проводив беглеца уничтожающим взглядом, Лариса заняла выгодную позицию и согласовала свой певучий голос со стройным поэтическим хором.