Афины: история города
Шрифт:
Социологи рассматривают это явление, выражаясь их языком, как «дисциплинарную практику в дискурсе современности», как пресечение вторжения реальной жизни в порядок воссоздания искусственного эллинистического мира. Первые планировщики города собирались сносить лачуги и хижины к северу от Акрополя, которые им мешали. Согласно концепции археологического парка, которая пришла на смену плану Росса, эту территорию следовало облагородить, используя законы ландшафтного дизайна, и засадить деревьями. Лишь одну византийскую церковь предполагалось оставить на своем месте. До конца XX века большинство знаменитых литераторов и археологов относились к Анафиотике негативно. Интеллектуальная элита призывала правительство снести поселение и очистить склоны Акрополя для проведения археологических работ.
Еще в 1897 году Димитрий Викелас писал, что остатки старого
Анафиотика не устраивала архитекторов не только тем, что портила вид Акрополя, но и тем, что это поселение было новым («в старом городе ничего не строить») и незаконным. Пока в 1960-х годах кто-то не восхитился народным стилем архитектуры этих домов и ее пластичностью, городские архитекторы говорили только о захламленности и запущенности квартала, о дурном запахе и плохой воде, а археологи — о необходимости сноса квартала и начале раскопок. Жители сумели избавиться от планировщиков (по крайней мере, некоторые — в 1970-х годах часть домов выкупили), и теперь Анафиотика стала одной из живописных частей старых Афин, которую горожане стремятся сохранить. Фотографы снимают герань и гвоздику, пышно цветущие в старых жестянках, кошек, несущихся через крошечные дворики или греющихся на стенах, — мимолетное очарование прошлого.
Площадь Конституции
Площадь Конституции (Синтагма) по первоначальным планам предполагалось сделать центром жизни современного города. Именно здесь собирались люди, чтобы услышать о войнах, государственных переворотах, здесь начинались мятежи и демонстрации, здесь политические лидеры обращались к народу.
На северной стороне площади стоит монументальный отель «Гран Бретань». Это здание еще до того, как стало отелем, было одной из афинских достопримечательностей, а перед Олимпийскими играми 2004 года его подновили. Неоновыми вывесками освещена западная сторона площади, где улица Гермеса уходит к Монастираки. На восточной стороне находится Королевский дворец, первый камень которого закладывали оба короля в 1835 году. В том же году Оттон женился на Амалии, дочери великого герцога Ольденбургского. В 1930-х годах дворец превратили в здание парламента, каковым оно и остается по сей день. Позже перед ним установили мемориал воинской славы (1929—1930). Он расположен прямо перед западным фасадом и выполнен в виде стены, где перечислены воинские подвиги Греции. Скульптура в виде склоненного обнаженного тела вызывает противоречивые чувства. На страже стоят два эвзона [19] в традиционных юбках, гетрах и башмаках. Время от времени караул сменяется, медленно печатая шаг.
19
Эвзон — пехотинец Национальной греческой гвардии. Эвзоны несут почетный караул в национальной одежде.
Несмотря на то что Королевский дворец постоянно подвергается нападкам как заезжих, так и местных критиков, это здание — внушительный (возможно, чересчур внушительный) символ власти, вначале монархической, а затем демократической. На островке в центре площади находятся вход в метро, замощенная мрамором площадка, деревья и скамейки. На Рождество городские власти устанавливают здесь огромное рождественское дерево. Повсюду видны столики уличных кафе, площадь заполнена туристами, офисными работниками, голубями и бездомными собаками.
В августе 1843 года самодержавный король с королевой переехали в свой дворец. Не прошло и месяца, как на площади перед дворцом произошло вооруженное восстание. Одним из его лидеров-вдохновителей стал генерал Макрияннис,
Отгон в трогательном письме отцу, королю Людвигу, описывает, как он противостоял целому гарнизону пехоты и конницы, маршировавшему по площади с криками: «Да здравствует конституция!» К восставшим присоединилась артиллерия, пушку подкатили к главным дворцовым воротам. Король вел переговоры с лидерами мятежа с балкона. Под дулами пушек он был вынужден уступить их бескомпромиссным требованиям. Король был унижен, его вынудили появиться на балконе с теми, кого ему назначили в новые министры.
По мнению Отгона, люди, которые стояли перед дворцом, приветствуя короля и новых министров, играли роль статистов. Движущей силой мятежа были армейские офицеры. Уступки, на которые пошел Оттон, надеясь отыграться позже, были недостаточны. Двадцать лет спустя, перед лицом нового восстания он вынужден был отречься от престола и покинуть страну.
Политика силы
Бурное правление Отгона предвосхитило почти всю историю современных Афин: строительство, рост, финансовый кризис, вооруженное восстание, морскую блокаду и иноземную оккупацию. Блокаду осуществлял в 1850 году непопулярный британский посол по имени сэр Томас Уайз по указаниям Пальмерстона, чтобы наказать греков за пренебрежение интересами Великобритании. Самым существенным было требование компенсации португальскому консулу, гражданину Великобритании, мальтийскому еврею по происхождению, дону Пасифико, чей дом был разгромлен толпой антисемитов на Пасху 1847 года. Тогда полиция, опасаясь нежелательных инцидентов в связи с приездом в Афины из Франции Ротшильда, запретила традиционное сожжение чучела Иуды, и толпа отыгралась на доне Пасифико. Поскольку греческое правительство не смогло оперативно ответить на требования Уайза, адмирал Паркер и британский Средиземноморский флот захватили греческий флот и блокировали Пирей. Результатом был резкий взлет популярности короля Оттона.
Во время Крымской войны британцы (снова Уайз) и французы пошли еще дальше. Встречая наступающие российские войска, турки набирали войска в Европе. При активной поддержке Оттона Греция постаралась воспользоваться этой ситуацией и вывести вооруженные отряды на границу с Турцией, в Фессалию и Эпир. Для Великобритании и Франции это было уже чересчур. С мая 1854-го по февраль 1857 года их войска заняли Пирей. От Греции потребовали декларации ее нейтралитета. После того как прошел первый шок, стали известны случаи братания между греческими и оккупационными солдатами, что указывало на равенство в отношениях между греками и великими державами. Греция приобретала вид «игрушечного королевства», как позже писал Э. Ф. Бенсон. Офицеры оккупационной армии приглашались на королевские балы, где королева Амалия танцевала с седовласым французским адмиралом и английским полковником.
На самом деле британские офицеры скорее были популярнее при дворе, нежели в британской дипломатической миссии. Известен случай, когда офицеры 91-го пехотного полка, расквартированные в Пирее, отказались пригласить сотрудников миссии на ланч по случаю охоты в горах, решив, будто Уайз ими пренебрегает. Какая буря бушевала в элегантных чайных чашках XIX века!
Когда несчастный Оттон бежал, греки решили искать нового короля, пока европейцы не сделали это за них. «Панч» писал:
Трон Греции, трон Греции, Сбежал с него король. Хоть редко трон сдают внаем, Непросто будет сесть на нем.Но кому сесть, нашли англичане, и кандидатуру нового претендента на престол одобрили великие державы: принц Зондерберг-Глюксберг, второй сын Христиана, короля Датского и брат Александры, жены Эдуарда VII. Вилли изошел на трон Греции как Георг I Эллинский в октябре 1863 года. Он долго и успешно правил Грецией, пока его жизнь не оборвала пуля убийцы в Фессалониках в 1913 году.
Глава десятая.
Столица