АФРИКА NOVA
Шрифт:
– "... Надеетесь спасение принять из рук случайно проезжающих весталок? Или надеетесь на нападение берберов? Оно вас не спасло и не спасёт! Боитесь смерти? Правильно! Такой позорной смерти бояться стоит! Но, раз другой вы смерти не достойны..."
Он спустился с трибуны и подошёл к лежащему на земле Требию. Легионеры успокоились и обречённо заняли места, в строю перестав толкаться.
Пользуясь замешательством, из задних рядов ко мне пробрались Лонгин и Луцис Ворен. Их с удовольствием пропустили вперёд.
– "Эй,
Тот зашевелился, и сел продирая глаза, но, как только до него дошло, где он и кто перед ним, он вскочил и вытянулся в струнку.
– "Подними свою палку воин..." – Сказал ему Луций Апроний.
Ты же кажется, давно её себе готовил...
Ты любишь власть... Ты любишь бить людей... Тогда мы палачей искать не будем.
Убьёшь их всех - не будешь играть с фортуной и со своим покойным командиром в бобы, и я тебя прощу. Откажешься - и будешь тянуть первым.
Требий снова побледнел, и ноги его подкосились. Но его удержала рука проконсула.
Требий отрицательно закачал головой, и выронил свою палку. Нос его покраснел, и на глаза накатили слёзы.
– "Центурион... Эх ты центурион..." - Журил его проконсул.
– Не хочешь бить? – Требий молчал. – Тогда тяни. – И Луций Апроний открыл перед Требием мешочек с бобами, приглашая запустить в него руку.
Требий глядел перед собой стеклянными глазами.
– "Тяни или поднимай свою палку!" – Заричал патриций.
Требий медленно нагнулся, поднимая выроненный витис.
Проконсул передал мешок с бобами стоящему в первой шеренге солдату, отдав команду начинать игру, и медленно пошёл к своей трибуне.
Легионеры не спеша, тянули свои судьбы, и вот попался чёрный боб «счастливчик» ахнул.
Вздохнули с облегчением остальные бойцы его шеренги и отступили в задние ряды, колонна передвинулась на шаг. «Счастливчик» вышел из строя и молча, подошёл к Требию.
– "Ну, бей, центурион!" – Подшучивали голоса с трибуны.
– "Чего стоишь? Давай!" – Кричал Луций Апроний.
По щекам Требия катились слёзы. Он поднял свою палку, и она с лязгом пластин лорики и хрустом костей опустилась на ключицу, стоящего перед ним, солдата.
Тот сжался от боли, его рука обвисла. Требий ещё раз замахнулся, но удар пришелся в предплечье другой руки, закрывающего свою голову, легионера.
Предплечье хрустнуло, он в ужасе закричал, глядя на свои розовые кости, а Требий рыдая, осыпал его ударами.
Солдат упал и замолчал, а несчастный, рыдающий Требий ещё долго колотил по нему дубиной, уродуя его бездыханное тело. Пока не опустился над забитым солдатом на колени и не завыл.
– "Следующие десять!" – Кричали с трибуны.
Замявшиеся
Требий поднялся на ноги, весь дрожа.
Стоящий рядом со мной старый Луцис Ворен вышел из строя и подошёл к нему.
Забрав его тяжёлый окровавленный витис, он резко ударил не ожидающего такой лёгкой и быстрой смерти легионера в основание черепа.
Послышался хруст, и бездыханное тело повалилось наземь. Его тут же оттащили.
– "Стань в строй солдат!" – Заорал проконсул.
Луций бросил витис на землю и собрался уходить.
– Не ты. Ты останься у тебя хорошо получается... Ты, где до Африки служил? В Германии, наверное. Обычно там приходится орудовать дубиной, глуша детей и женщин...
– "В Германии проконсул..."- Ответил Ворен, и поднял палку.
– "Эй ты, центурион! А ну стань в строй!" – Крикнул старичок – легат на, совсем потерявшего человеческий облик, воющего Требия.
Требий встал и, шатаясь, побрёл вдоль строя в последние ряды.
– "Куда пошёл? Тяни бобы, сопливая бабёнка!" - Кричали ему с трибуны.
Он дёрнулся, словно очнувшись, и улыбаясь сквозь слёзы, подбежал к солдату с мешком.
Кто–то тянул, свой боб, закрыв глаза и шепча молитвы.
– "Дай я! Мне дай!" - Требий резко вырвал мешок из рук держащего его легионера и, сунув руку внутрь, вынул пригоршню зёрен.
Он суетливо отбрасывал на землю белые бобы, словно непотребный сор. Он искал свою, чёрную судьбу, он искал смерти но, из девяти захваченных им впопыхах бобов, все оказались белыми.
На трибуне хохотали.
– "Заберите у него мешок, он сейчас всё растеряет!" – Кричал проконсул.
Солдат попробовал забрать у Требия мешок, но тот крепко вцепился в него, вытряхивая свой коричневый боб, застрявший в складках, и всё никак не выпадавший.
– "Убирайся, прочь трусливая собака!" – Кричали патриции сквозь хохот и слёзы.
Требий встал на четвереньки, подбежал к трибуне, поднял ногу и помочился на тогу одного из чиновников. А когда его попытались отогнать он, отбежал в сторону, и стал громко облаивать трибунов, легата и проконсула с Авгуром.
Проконсул подал знак центурионам и те бросились на лающего Требия, оголив свои мечи.
Хохот на трибуне усиливался, прерываясь стонами от боли в животах и причитаниями.
Требий прятался в ногах ожидающих своей участи легионеров и беспрерывно лаял, причём совершенно натурально.
Центурионы приказывали нам ловить собаку, но все делали вид, что не выходит. Концерт закончился тогда, когда Требий оказался в ногах у Ворена. Глухой удар, остановил безумие и жизнь в одном из нас.