Африка под покровом обычая
Шрифт:
«Даже если в чужой стране идет золотой дождь, а в своей падают с неба камни, вернись на родину», — требует пословица дуала. С ней перекликаются стихи поэта Поля Коуда: «Изгнаны немецкие хозяева. Прочь.
Навсегда. В забвение. Ушли прочь империалисты и колониалисты. Теперь страна принадлежит камерунцам и строится руками камерунцев».
Камерун познал на себе хозяйничанье немецких колонизаторов, а затем сменивших их французских и английских «опекунов». Его народ давно мечтал о независимости. Еще в 1920 году вождь из Яунде Шарль Атангана, будучи в изгнании в Испании, выступал как представитель Камеруна. Процесс пробуждения национального сознания и воспитания патриотизма прямо пропорционален достижениям развивающихся
Из «скопища племен без души и сердца», как называл Камерун времен колонизации поэт Луи-Мари Пука, он превратился в государство, где разноязыкие и разноплеменные народы идут навстречу друг другу, отбрасывая в сторону старые обиды и противоречия.
— Поймите, — доказывал мне журналист Жозеф Ито Ток, — у нас значительно больше общего, чем того, что нас разъединяет. Только в прошлом не по пашей вине упор делался на различия и расхождения между нами, а то, что все мы — камерунцы, что живем мы здесь с незапамятных времен, умышленно оставлялось в стороне.
…В эфире песня Ромуальда Нкуе «Дорогой Камерун». Прильнув к радиоприемникам, слушают и в Форт-Фуро у озера Чад, среди сухой, изнывающей от жары саванны, и на живописных холмах Баменды, и в глухих лесах юга, и на окаймленном стройными кокосовыми пальмами белопесчаном берегу Атлантики — в Криби… Ее одинаково понимают бети и маса, фульбе и дуала, эвондо и байя, дуру и эсимби, нгомба и бамилеке…
Современная культура Камеруна — одна из основ единства формирующейся камерунской нации — рождается на базе лучших традиций прошлого, вдохновляясь героикой долголетней борьбы против колониализма. Бережно реставрируется многовековое наследство пародов страны. Свидетельство тому — такие произведения, как «Сказки и колыбельные бети» Леона-Мари Айисси, «Юмор и мудрость фульбе» Доминика Нойе, четырехтомное издание Леона Месси «Пословицы бети», сборник сказаний «В окрестностях озера Чад» Чумбы Нгуанкеу, книга «Танцы Камеруна», исследование Эно-Белинги «Народпая литература и музыка в Черной Африке» и другие труды, посвященные восстановлению и переосмыслению культурного наследия. Во всеобщей переписи народной мудрости участвуют и стар и млад. Учащиеся лицея Гаруа, например, издали интересный сборник легенд кирди «Сказания Северного Камеруна».
Нe ограничиваясь изучением и популяризацией многовекового культурного наследия парода, литераторы, художники и музыканты воскрешают на страницах своих произведений героическое прошлое, волнующие эпизоды борьбы за свободу, остро ставят злободневные проблемы. У народа есть свои любимые герои-патриоты. Мартэн-Поль Самба — один из них. Он получил высшее образование в Германии. Но вернувшись домой, этот офицер немецкого гарнизона округа Эболова решил поднять восстание против своих «учителей» — колонизаторов. Самба, единственный грамотный в округе, пользовался у земляков репутацией подлинного народного вождя. 7 августа 1914 года его расстреляли хозяева.
Последние дни его жизни восстанавливает героическая драма Абеля Зомо Бема «Мартэн-Поль Самба. Смерть за Камерун». Едва закончив ее, Абель показал мне черновую рукопись, и мы долго судили-рядили о достоинствах драмы. Сегодня это, пожалуй, образец новой камерунской драматургии.
Самба — ярко выраженная индивидуальность. Он в моральном отношении несравненно выше своих судей — германского губернатора Ганса Отто и его помощника Генриха. Он не расист, как они. Его цель — освобождение своего народа, и Самба открыто презирает тех африканцев, которые из корыстных побуждений прислуживают иностранцам, помогают им порабощать собственный народ.
«Ты обвиняешься в заговоре против
«А что такое западная цивилизация?» — ставит судей в тупик Самба этим простым вопросом.
Ни губернатор, ни его подручный не в силах вразумительно объяснить, что же это за цивилизация, во имя которой нужно убивать, пытать и унижать другие народы.
«Для всех народов великого Камеруна, для всех порабощенных народов — черных, желтых или белых — проблема одинакова, — бросает в лицо палачам Самба, — и ее решение одно — освобождение».
— У человека нет более сильного оружия, чем правда. Моя драма — документальное произведение. Работая над ней, я долго рылся в архивах, толковал со стариками — очевидцами тех лет, — так сам Абель оценивает причину теплого приема пьесы зрителями.
Одной из главных в камерунском искусстве на нынешнем этапе стала идея сплочения всех населяющих страну народов для участия в национальном строительстве. Она отражена и в поэме «Что это за страна?» Жюля Атанганы, и в сборнике стихов «Хижина единства» Мартэна соп Нкамганга, и в романах Фердинанда Ойоно и Рене Филомба.
— Общество, не способное критически относиться к себе, изживать свои старые и новые пороки, напоминает мне тяжело больного, отказывающегося от услуг врача. И как бы такой пациент ни храбрился, его конец предрешен — всякому больному нужен исцелитель, — ориентируя меня в тенденциях камерунской литературы, разъяснил руководитель национальной писательской организации Рене Филомб.
Творчеству многих камерунских авторов присуща социальная острота. Пьесе Бенджамена Матипа «Последний приговор» на Национальном фестивале драматического искусства в декабре 1970 года был присужден второй приз. Трагична судьба ее главного персонажа — молодого врача Айисси, возвратившегося после учебы во Франции на родину. Его идеал — использовать полученные знания, чтобы помочь землякам вырваться из замкнутого круга косности и предрассудков. Добровольно отправляясь в деревню (не частый случай во многих африканских странах), Айисси впопыхах забывает заручиться в столице патентом — разрешением на практику. Три силы противостоят начинающему врачу: невежество крестьян, догма церкви в лице кюре и непонимание со стороны местных властей. Две случайные смерти, которых не могло предотвратить искусство врача, возбуждают против него крестьян. Айисси обвиняют в том, что в него вселился кони, злой дух, недоброжелатель деревни Балла.
«Когда я твержу им о науке, — сокрушается врач, — они толкуют о другом. О копне. О джинне и злых духах. О пантере, становящейся человеком. О человеке, перевоплощающемся в сову, слона, льва, змею, чтобы сглазить других жителей».
«Для этих людей, — сетует Айисси, — смерть от эмболии, сердечного припадка, иными словами, от естественных неполадок в механизме человеческого здоровья фактически не существует. Ее причины они упрямо ищут в потемках сверхъестественного. В нынешней Африке человек все еще держится за старые, изъеденные червоточиной стены. Понадобится время, чтобы оторвать его от них. Время, сердце и сила воли, чтобы сделать черного человека сильным, здоровым и цельным существом».
Врач полемизирует с кюре, утверждающим, что все в руках всевышнего и не зависит от человеческой воли.
«Человек, — горячо доказывает Айисси, — уже одержал поразительные победы над нищетой, невежеством, природой. Против зла, несправедливости и смерти у нас есть мощное оружие — наука».
Айисси проигрывает неравный бой. Его пора еще не пришла. От расправы толпы его спасают блюстители порядка, которые уводят врача в суд, обвиняя в «незаконном лечении без патента». Искренность Айисси пока никому не нужна. Врач расстается с деревней, оставляя ее кюре, колдунам и тьме суеверий и предрассудков.