Африканеры в космосе. Где мой муж, капитан?
Шрифт:
— Я знаю, знаю, — Дидерик положил ладонь на руку сына. — Просто не готов сейчас говорить. Дай мне время.
— Хорошо. — Грут-младший вложил в его руку металлический шар. — Я не знаю русского, но мне кажется, это тебе поможет.
Он поднялся на ноги и ушёл в лагерь. Дидерик покрутил шар в руках, нажал на кнопку. Раздался голос:
"Я тут собираюсь умереть… Не знаю, через сколько минут, но скоро… И мне немного страшно…"
Дидерик замер в изумлении, этот голос он знал. Проклятый и забытый их народом механик "Морестера", Давид Мкртчян,
Его сын с Винком разжигали костёр. Двое скаутов натаскали воды из водопада и обмывали в сторонке тело Адель. Связанный Шмит лежал на боку возле костра. Правая штанина его была разорвана, нога замотана холстом. Остальные скауты стояли, сидели, лежали вокруг, тихо переговариваясь.
На плечо Грута легла тяжёлая рука, он поднял глаза. Над ним стоял отец и протягивал шар:
— Где ты это взял?
— В скафандре с "Гроот Зимбабве", под левой лопаткой мигал огонёк. Я прикоснулся. И он выпал.
— В "Гроот Зимбабве" не было скафандра, он улетел в космос через пробоину вместе с частью припасов.
Грут встал в полный рост, ответил твёрдо:
— Никуда он не улетел, я нашёл его.
— Где?
Груту до смерти не хотелось рассказывать отцу, как именно он нашёл скафандр. Но врать он тоже не мог. С тяжёлым вздохом он признался:
— Скафандр под ковчегом, он приклеен к наружной обшивке.
Дидерик сурово сдвинул брови:
— И как же ты его нашёл?
Грут потупился:
— Я нырял.
Дидерик сильно сжал пальцами его плечо. Грут всхлипнул от боли, но промолчал.
— Это глупый и неоправданный риск. Поэтому вы не вернулись в город вовремя? Отвечай!
— Да, отец, да! — Воскликнул Грут. — Но я нырял с верёвкой, меня страховал Винк, перед каждым погружением я грелся в сауне, я всё продумал.
— Значит не всё, если заболел, — хмуро ответил Дидерик.
— Отец, Винк ни в чём не виноват, я его заставил. Он не знал о моих планах, пока мы не пришли к ковчегу.
Дидерик отмахнулся:
— При чём тут Винке? Ты достаточно взрослый, чтобы нести ответственность за свои поступки. Значит, ты нырнул и увидел скафандр?
— Да, он был странный, будто размазанный по корпусу. И на спине мигала лампочка. Очень редко.
— Надписи на скафандре были?
— Да, — кивнул Грут, — на шлеме, видно было две буквы "WE", думаю, там написано "Гроот Зимбабве".
— Тогда всё сходится… — Сказал Дидерик. — Натаскайте с Винке дров побольше, мне нужно больше жара.
Когда мальчишки скрылись в леске, он собрал вокруг себя скаутов.
— Братья, — сказал он, — Сейчас мы похороним мефру Брауэр. К сожалению, мы не можем сейчас вернуться в город. Почему, я объясню позже. Мне многое придётся вам рассказать, и это знание не принесёт вам радости. Дерек, ты, я знаю, священное писание наизусть знаешь? Возьмёшь на себя обязанности фадера Корнелиса? В походе такое допускается.
— Хорошо, командир, сделаю всё не хуже фадера. —
— Фред, организуй могилу, — повернулся он к своему заместителю. Братья, надо натаскать побольше камней, чтобы дикие животные не потревожили мефру Брауэр после смерти.
Когда все разошлись, он подошёл к Шмиту и пнул его ногой в живот. Шмит замычал и скорчился. Дидерик сел перед ним на корточки, вынул нож из голенища. Шмит заёрзал, пытаясь отодвинуться подальше, но Дидерик ухватил левой рукой его за затылок, приблизил кончик ножа к зрачку.
— Видишь нож? — сказал он спокойно. — Сейчас разгорится костёр, я раскалю его до красна. Потом буду задавать вопросы, и за первый неправильный ответ выколю один глаз. Ты почувствуешь, как он закипит прямо в твоей глазнице. Потом второй. Если ты потеряешь сознание от боли, я тебя откачаю, тут водопад, воды холодной много, и потом продолжим. Я буду отрезать тебе пальцы один за другим, потом перейду к твоим гениталиям. Знаешь, чем раскалённый нож лучше обычного? Он запекает кровь в ране и не даёт тебе раньше времени сдохнуть от кровопотери. У нас будет впереди очень долгая ночь. Это не угроза, это то, что ждёт тебя очень скоро. Думаешь, бесчеловечно? Так и ты для меня больше не человек. Готовься.
Он похлопал Шмита по колену и он обмочился. Дидерик усмехнулся:
— Вижу, ты мне веришь, это хорошо, значит, управимся быстро.
Грут с Винком натаскали кучу дров, и костёр взвился до небес. Его языки бились в глазах рыдающего Шмита, как адское пламя, в которое он вот-вот попадёт. Он хотел бы прямо сейчас умереть от разрыва сердца, но быструю смерть надо заслужить.
Завёрнутое в оленью шкуру тело мефру Брауэр опустили на дно выдолбленной могилы. Пока Дерек отпевал, остальные скауты стояли вокруг, сняв кепки и шляпы, и каждый, как мог, просил у Бога простить грехи Адель и впустить её в райские кущи.
Потом они засыпали её тело песком с берега реки и из камней насыпали курган, а Дерек воткнул в его вершину крест из двух связанных берёзовых стволов.
Дидерик вернулся к костру и воткнул нож в угли. Он подмигнул Шмиту и вытащил кляп у него изо рта. Шмит попытался отползти, но упёрся в сапоги Эрика. Дидерик выдернул нож, рукоять обожгла кожу, но он даже не поморщился. Алым кончиком ножа он потянулся к левому глазу обезумевшего от ужаса Шмита. Дерек обнял за плечи Грута и Винка, увёл их подальше:
— Не надо вам это видеть, — сказал он, — я тоже смотреть не хочу.
Эрик нагнулся над Шмитом и мёртвой хваткой зажал его голову.
— Всё! — заорал Шмит. — Я всё скажу! Я всё скажу! Не надо, пожалуйста!
— Говори, — разрешил Дидерик.
— Дидерик! — Закричал Шмит. — Клянусь Богом, скажу всё, что знаю, только и ты поклянись, что не убьёшь меня!
— Клянёшься? Дорого стоят твои клятвы? — Дидерик поднёс нож ближе. От кончика ножа исходил такой жар, что у Шмита разом высохли слёзы. Он затрясся мелкой дрожью, вжался в колени Эрика, стоящего за спиной.