After 2
Шрифт:
Сегодня девятый день.
– Я буду внизу, – Лиам на мгновение появляется в дверях “моей” комнаты.
Никто не обсуждал и даже не упоминал время моего отъезда. За это я очень благодарна, но в тоже время я понятия не имею, куда пойду после, потому что скоро моё присутствие станет для них обузой. Конечно, Лиам уверяет меня, что я могу жить здесь столько, сколько понадобится, и Карен изо дня в день твердит, как ей по душе моё общество, но в конце концов, они семья Гарри. Я хочу продвинуться вперёд, решить, где буду жить. Я больше не
Я не хочу и не буду проводить ещё один день в слезах из-за парня с татуировками, который меня больше не любит.
Когда я спускаюсь вниз, вижу, как Лиам откусывает большой кусок бутерброда, на уголках его губ остаются остатки сливочного сыра, которые он немедленно убирает.
– Доброе утро, – произносит он с набитым ртом и распахнутыми глазами.
– Доброе утро, – повторяю я и наливаю себе стакан воды.
Когда я опустошаю ёмкость, он продолжает на меня смотреть.
– Ты... ну... прекрасно выглядишь, – произносит он.
– Спасибо, я всё же решила принять душ и воскреснуть из мёртвых, – шучу я, и на его лице медленно, будто проверяя мою реакцию, появляется улыбка. – Правда, всё отлично, – уверяю его, и он отправляет в рот остатки бутерброда.
Я решаю сделать себе один тост, стараясь не замечать Лиама, разглядывающего меня, как животное в зоопарке.
– Мне пора на работу, – говорю ему, заканчивая свой завтрак.
– Тесса, ты сегодня великолепно выглядишь! – восторгается Карен, когда заходит на кухню.
– Спасибо, – улыбаюсь ей.
Сегодня я много времени уделила своей внешности. За последние восемь дней я далеко ушла от своего обычного опрятного внешнего вида. Но теперь я чувствую, что прежняя Тесса вернулась. Это мой день.
– Платье просто восхитительно, – снова хвалит она.
На мне жёлтое платье, подаренное Энн на Рождество. Я не собираюсь повторять прошлую ошибку и надевать каблуки в университет, поэтому останавливаю свой выбор на паре “Toms”. Половина моих волос убрана назад и закреплена на затылке, позволяя спадать нескольким прядям, обрамляя лицо. Глаза я слегка подвела коричневым карандашом. Настоящий макияж в мои планы пока не входит.
– Большое спасибо, – снова улыбаюсь. – Вам нужна помощь? – спрашиваю, на что Карен качает головой.
– Нет, дорогая. Желаю тебе отличного дня, – с улыбкой отвечает она. Видимо, её очень удивило моё поведение, но она довольна тем, что я, наконец, вернулась к жизни.
Вот чего я хотела всю жизнь. Чтобы у меня была заботливая мама, которая отправляла бы меня в школу с добрыми и одобряющими словами. Но вместо это я получила лишь: “Твои волосы немного растрепались, погладь это платье ещё раз, Тереза”.
На днях мне звонила мама, но, к счастью, я отклоняла её вызовы. Она была последним человеком, с кем мне хотелось бы поговорить, но теперь, когда я могу вздохнуть без желания вырвать сердце из груди, мне действительно хочется ей позвонить. Она терпеливая и даже милая, как при нашей встрече девять дней
– Ох, Тесса, поедешь с нами в воскресенье к Кристиану? – спрашивает Карен, когда я открываю входную дверь.
– В воскресенье?
– На ужин, который они устраивают, чтобы отпраздновать переезд в Сиэтл? – сообщает она, как будто я должна была это знать. – Кимберли говорила, что предупредила тебя. Если ты не хочешь идти, я знаю, они поймут, – уверяет Карен.
– Нет-нет. Я хочу пойти туда вместе с вами, – улыбаюсь.
Я готова к этому. Мне под силу находиться в обществе, оставаясь спокойной. Впервые мой внутренний голос меня не тревожит. Благодарю её и следую за Лиамом на улицу.
Погода соответствует моему настроению: солнце и тёплый ветер, несмотря на то, что сейчас конец января.
– А ты пойдёшь на ужин? – спрашиваю его, как только мы садимся в машину.
– Нет, я же сегодня уезжаю, забыла? – отвечает он.
– Что?
– На выходные я собираюсь в Нью-Йорк: Даниэль переезжает в новую квартиру. Я рассказывал тебе об этом пару дней назад.
– Прости. Мне нужно было уделять больше внимания тебе, а не зацикливаться на своих проблемах, – признаю я.
Не могу поверить в то, что была настолько эгоистичной и не обратила внимание на его рассказ о Нью-Йорке и переезде Даниэль.
– Нет, всё нормально. Я упоминал это вскользь. Мне не хочется тебя этим попрекать, потому что ты была... ну, ты понимаешь.
– Зомби? – заканчиваю за него.
– Да, очень страшным зомби, – шутит он, и я улыбаюсь в пятый раз за девять дней. Это довольно приятно, и мне уже немного лучше.
– Когда вернёшься? – спрашиваю Лиама.
– В понедельник утром. Я пропущу религию, но на следующее занятие точно приду.
– Да, это здорово. Должно быть, Нью-Йорк просто невероятен, – мне бы тоже хотелось на некоторое время уехать отсюда.
– Но я волнуюсь, оставляя тебя здесь одну, – произносит он, и меня накрывает чувство вины.
– Что ты такое говоришь! Ты и так сделал для меня слишком много, пора бы и мне что-нибудь предпринять. Я не хочу, чтобы из-за меня ты в чём-либо сомневался. Прости за то, что наталкиваю тебя на подобные мысли, – говорю ему.
– Это не твоя вина, а его, – напоминает мне Лиам, и я киваю.
Я снова втыкаю в уши наушники, и он улыбается.
“Ты выглядишь, как настоящая студентка колледжа”, – сказал он мне на седьмой день, когда я прогуливалась с взрывной музыкой в ушах.
На религии профессор Сото выбирает тему боли. Могу поклясться, он сделал это нарочно. Но когда я начинаю писать о том, что боль может заставить обратиться к Богу, молча благодарю его за эту пытку. Мой рассказ заканчивается тем, как боль меняет человека: вы становитесь гораздо сильнее, и вам уже почти не требуется вера. Вы сами должны справляться с трудностями. Вы должны быть сильными и не позволять боли толкать вас на опрометчивые поступки.