After 2

Тодд Анна

Когда Карен уезжает в аэропорт, чтобы проводить Лиама, меня сразу настигает ужасное чувство одиночества, но я стараюсь его игнорировать. Я должна. Мне и так хорошо. После того, как я снова подвожу глаза карандашом, иду вниз, чтобы выпить стакан воды перед тем, как отправлюсь в “Canal Street”.

На барную стойку облокачивается Кен, разворачивая глазированный кекс.

– Привет, Тесса, – он улыбается и отрывает небольшой кусочек от выпечки. – Угощайся, – говорит он, и я соглашаюсь. – Кексы хороши для души, – так всегда говорила

моя бабушка.

– Спасибо, – я улыбаюсь, прежде чем начинаю слизывать глазурь.

– Благодари не меня, а Карен.

– Непременно, – этот вкус просто божественен. Может быть потому, что последние девять дней я едва питалась, или же кексы действительно хороши для души, независимо от того, что быстро заканчиваются.

– Ты куда-то идёшь? – спрашивает Кен.

– Да, на выступление группы моего... знакомого, – понятия не имею, зачем наврала ему. Меня сразу охватывает неприятное чувство, но я уже не могу сказать правду.

Но я же не солгала, а просто умолчала о некоторых подробностях. Разницы нет. Верно?

Кен – ректор университета, можно сказать, у него самая высокая должность, так что он технически является боссом профессора Сото. Но в том, что я собираюсь смотреть выступление его группы, нет ничего противозаконного, так что мне просто следовало сказать ему правду. Но я этого не сделала.

– Это здорово, я тоже когда-то играл в группе, – говорит он.

– Правда? – удивлённо спрашиваю я, на мгновение оглядываясь назад, чтобы услышать саркастический комментарий Гарри.

Боль ещё присутствует, она ритмична, как биение сердца, но больше не тянет меня на дно.

– Да, ещё в колледже. Я, Кристиан и несколько наших друзей состояли в группе. Мы играли около недели, полагаю, никому не понравился наш стиль, – он смеётся, и я улыбаюсь при мысли о том, что Кен и Кристиан были в группе, это сложно представить.

– Какой стиль?

– Мы были дрянные и бестолковые, – смеётся он, прежде чем запивает кекс молоком.

– Вы? – подшучиваю я, и он снова смеётся.

Я хочу присоединиться к нему, но это не в моих силах. Просто не могу смеяться. Такое чувство, что я больше никогда не буду этого делать.

– Надеюсь, ты отлично проведёшь время, ты этого заслужила, – говорит мне отец Гарри.

– Спасибо, я тоже на это надеюсь.

– Тебе станет легче и, может, ты найдёшь того, кто будет любить не только себя, – от его слов всё внутри сжимается.

Мне не хочется возвращаться назад, я хочу двигаться только вперёд.

– Я знаю, что сильно подпортил нервы маме Гарри. Тогда я решил на некоторое время оставить их и снова выпивал, врал, пока мой разум наконец не прояснился. Если бы не Кристиан, даже не представляю, как Энн и Гарри прошли бы через весь этот ужас...

Помню, как злилась на Кена, когда узнала о причине ночных кошмаров Гарри. Мне хотелось дать ему очень сильную пощёчину и заставить почувствовать всю боль, что чувствовал тогда

Гарри. Так что от этого разговора мой гнев разгорается вновь.

– У меня никогда не будет возможности вернуть всё назад, как бы сильно я ни желал. Я знал, что не достоин Энн, она была слишком хороша для меня. Но теперь у неё есть Робин, который будет заботиться о ней так, как она заслуживает. Я знаю, что у тебя тоже будет свой Робин, – говорит он. – А моему сыну, надеюсь, повезёт встретить свою Карен. Не сейчас, позже, когда он повзрослеет и перестанет сметать всё и всех на своём пути.

На словах “свою Карен” я поспешно проглатываю кусочек кекса и отворачиваюсь. Не хочу представлять Гарри с другой. Для этого ещё слишком рано. Хотя, я искренне желаю ему счастья, я бы никогда не захотела, чтобы он был одинок всю оставшуюся жизнь. Надеюсь, он найдёт ту, которую полюбит так же сильно, как Кен любит Карен. Так у него будет второй шанс полюбить кого-то больше меня.

– Я тоже так думаю, – наконец, отвечаю.

– Мне очень жаль, что он тебе не звонит, – тихо произносит Кен.

– Всё нормально... я оставила попытки ждать от него звонка ещё несколько дней назад.

– Что же, пойду поднимусь в свой кабинет, у меня есть ещё немного работы, – я рада, что он понял свою оплошность, иначе наш разговор стал бы более откровенным. Я больше не хочу разговаривать о Гарри. – Будь осторожна, если что – звони, – он улыбается и выходит из кухни.

Я закрываю глаза и делаю несколько вдохов и выдохов, пытаясь унять бурю внутри. Нахожу свой телефон и несколько секунд копаюсь в карманах свитера, в поисках наушников. Из небольших динамиков начинают доноситься успокаивающие слова “The Fray”. Проверяю сообщения, когда поднимаюсь по лестнице, чтобы взять кошелёк.

“Тристиан заболел, так что мы не придём. Извини, детка!”, – пишет Стэф.

Прекрасно. Вся надежда на Зейна и Найла. Может быть, они захватят с собой парочку людей, и мне не придётся быть в одиночестве. Пусть приводят кого угодно, только не Молли.

“Ты ещё собираешься в “Canal Street?”, – посылаю Зейну и жду ответа.

Я буду твоим охранником, поддерживая за руку, когда всё вокруг разваливается...* Слова льются через наушники, и я ставлю песню на паузу.

“Да. Можешь меня подбросить? Моя машина не заводится”, – отвечает Зейн.

Я пишу ему, что с удовольствием его подвезу. Сейчас пять тридцать, так что я спокойно могу заехать за Зейном. Если мы поедем вместе, значит ли это, что весь вечер мы проведём вдвоём? Не могу понять своё отношение к этому, но мне не хочется снова всё обдумывать.

Когда я заезжаю на стоянку дома Зейна, он ждёт снаружи с сигаретой за ухом.

– Ты куришь? – спрашиваю я, морщась.

Он залезает в мою маленькую машину. Кажется, вопрос его немного озадачил.

– Эм, да. Ну, иногда. Долгое время я не курил, но сегодня нашёл в комнате старую пачку сигарет.