After Ever Happy
Шрифт:
— Я всегда любил ее, она знала. Но ещё она очень любила его, моего лучшего друга, — Вэнс сглатывает и откашливается. — Проходили дни, и мы стали близки. Не в сексуальном плане, конечно, но мы не сдерживали свои чувства.
— Избавь меня, блять, от всех деталей, — я сжимаю кулаки на коленях, умоляя себя закрыть к чёртовой матери рот, чтобы он уже закончил начатое.
— Ладно-ладно, окей, — он пристально смотрит в лобовое стекло. — Одно, другое, и у нас уже завязался полноценный роман на тот момент. Кен понятия не имел. Макс и Дэнис что-то подозревали, но не один из них ничего не говорил. Я умолял твою
— Она была единственным спасением, единственным человеком, которым сдерживал меня от саморазрушения. Я волновался о Кене, но я не знал, как это. Как просто прекратить любить её, — Вэнс тяжело вздохнул.
— И… — Выдавил из себя я после нескольких секунд молчания.
— Да… Потом она сказала, что беременна. Я думал, мы сбежим вместе, она выйдет замуж за меня, вместо него. Я пообещал ей, что если она выберет меня, то брошу всё к чертям и буду с ней. С тобой.
Я чувствую, как он смотрит на меня, но я отказываюсь взглянуть на него в ответ.
— Твоя мама чувствовала, что я был не достаточно стабилен для нее. И я просто сидел с закрытым ртом, когда они объявили, что ждут ребёнка и немедленно поженятся.
Какого хрена? Я смотрю на него, но Вэнс явно застрял в прошлом, потому что его взгляд был стеклянным.
— Я хотел для нее самого лучшего и не хотел окунать её в грязь, рушить ее репутацию, заставляя рассказать Кену или кому-нибудь правду о том, что произошло между нами. Я твердил себе, что он наверняка должен подозревать , будто это не его ребёнок. Твоя мама клялась, что у них ничего не было уже несколько меясцев, — Вэнс слегка передёргивает плечами, как будто чувствует холод. — Я стоял там, в костюме, на их скромной свадьбе, когда был шафером. Я знал, что он даст ей то, чего не мог дать я. Я даже не собирался поступать в университет. Всё, что я делал, так это убивался по замужней девушке и вспоминал старые романы, которые никогда не станут реальностью. У меня не было ни планов, ни денег, а ей нужны были обе эти вещи, — он часто моргает, пытаясь избавиться от воспоминаний.
Наблюдая за ним, я удивлён тем, что приходит мне на ум. Я чувствую, что вынужден что-то сказать. Я сжимаю кулак, затем расслабляю руку, пытаюсь сопротивляться своим мыслям по этому поводу.
Затем я снова с удвоенной силой стискиваю руки в кулаки и не узнаю свой голос, когда спрашиваю его:
— В общем, моя мать использовала тебя для развлечения и кинула, потому что у тебя не было денег?
Вэнс издает глубокий возмущённый вздох.
— Нет. Она не использовала меня, — он пристально глядит в мою сторону. — Я знаю, что всё выглядит именно так, но она должна была подумать о тебе и твоём будущем. Я был полным и самым настоящим фуфлом. У меня не было ни-хре-на.
— А теперь ты типа миллионер, — я горько усмехаюсь. Как он может защищать мою маму после всего этого дерьма? Что не так с ним? Но потом что-то в голове переворачивается, и я думаю о моей матери, потерявшей двух мужчин, которые впоследствии оказались богачами, в то время как она работала до изнеможения и возвращалась в наш крошечный серый дом.
Вэнс кивает.
— Кто знал тогда, что у меня что-то получится . У Кена было всё. А у меня – нет… Некоторый период времени.
—
— Это было ещё одной моей ошибкой, — говорит этот человек, в котором я был уверен. Я, блин, правда думал, что знаю его. — Я прошел через такую помойку после твоего рождения, но я поступил в университет и любил твою маму, ничего не требуя в ответ. Я просто был неподалёку.
— До того, как?
— До того, как тебе исполнилось пять. Это был твой день рождения, и мы устроили праздник. Ты прибежал на кухню и, громко крича, звал своего отца, — голос Вэнса подозрительно срывается, и я стискиваю не только кулаки, но и зубы. — Ты прижимал книгу к груди, и на секунду я забыл, что ты обращаешься не ко мне.
Я больше не могу. Мой кулак жёстко опускается на приборную панель с жутким звуком.
— Выпусти меня из машины, — я требую. Я не могу больше это слушать. Это настолько отвратительно. Это уже чересчур, и легче просто взять и сдохнуть, чем вникнуть в эту муть.
Вэнс игнорирует мою выходку и продолжает движение по жилой улице.
— Я потерял её в тот день. Я потребовал, от твоей матери, что та сказала правду Кену. Мне было больно смотреть, как ты растешь, и к тому времени я уже спланировал переезд в Америку. Я умолял её уехать со мной. Уехать вместе с моим сыном.
Мой сын.
Мой живот сводит спазм. Я должен просто убраться из этой машины, едет она или нет. Я смотрю на маленькие уютные домики, проплывающие мимо, и думаю лишь о физической боли, которая охватит меня за эти дни. Я об этом позабочусь.
— Но она отказалась и сказала мне, что у делала какие-то тесты. Что ты не мой ребёнок вовсе.
— Что? — Я усиленно растираю виски. Блять, да я готов разнести эту приборную панель к чёртовой матери, если это поможет.
Я смотрю на него и вижу, что он быстро вертит головой то вправо, то влево. Затем я замечаю, с какой скоростью мы едем, и понимаю, что он просто игнорирует стоп-сигналы и светофоры, лишь бы я не сбежал из этой машины.
— Она была в панике, наверное. Я не знаю, — он смотрит на меня. — Я знал, что она врет. Она признала, что не было никаких тестов пару лет спустя. Но в то время она была непреклонна; она велела мне оставить её в покое и извинилась за то, что заставила меня думать, будто ты был моим ребёнком.
Я просто смотрю на свои белые кулаки. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
— Прошел ещё один год, и мы начали снова общаться, — он начинает говорить , но что-то в его тоне меняется.
— Ты имеешь в трахаться?
Очередной тяжелый выдох вырывается из его рта.
— Да. Каждый раз, когда мы были рядом друг с другом, мы совершали одну и ту же ошибку. Кен очень много работал, учился на магистра, а она сидела дома с тобой. Ты всегда был так похож на меня: каждый раз, когда я приходил, ты сидел, зарывшись лицом в страницы книг. Я не знаю, помнишь ли ты, но я всегда приносил тебе книги. Я отдал тебе свою копию Великого Гэтс…
— Стоп!— Я теряюсь от обожания, звучащем его голосе, когда искажённые воспоминания туманят мой разум.