Ага, вот я тут - книга 2

Чирков Павел

«Китаец» первым зашел внутрь, осмотрел помещение и потом позвал меня.

– Не номер люкс, но здесь ты будешь в безопасности.

– Мне что-то угрожает?

– А ты ещё не понял? – удивился он, и его глаза сделались такими же большими, как у тех ошалевших конвоиров. – Советую выспаться, завтра после обеда тебя ждет испытание.

Он стремительно вышел и запер дверь.

Похоже, что раньше это был сарай для хранения продуктов. Где-то под крышей устроены вентиляционные отверстия, сквозь которые в помещение врывался холодный сквозняк. Я поёжился, плотнее закутался в одеяло и приступил к осмотру своего временного жилища. Сквозь те же отверстия

внутрь приникало совсем немного света, что позволило немного осмотреться. Мне показалось, что кто-то заранее озаботился о том, чтобы подготовить это место к относительно комфортному пребыванию пленника. В углу лежала куча относительно свежего сена, и я решил, что это место для сна. В противоположном конце я обнаружил чистую глиняную ёмкость, от которой исходил специфический аромат. Похоже, она уже длительное время выполняла роль ночного горшка и пропиталась миазмами, жаль, что к ней не предусмотрена хотя бы крышка.

Распределив равномерно сено вдоль стены, где меньше всего сквозило, я устроил что-то вроде гнезда, постелил сверху одеяло и устроился с относительным комфортом, укутавшись в одеяло и набросав сверху немного сена с боков.

Перед сном услышал какое-то шебуршание и попискивание, похожее на мышиное. Но я не стал отвлекаться на поиски «соседей», чтобы изгнать их. В конце концов, это же я к ним подселился, надеюсь, они не будут устраивать мне дедовщину.

Спал крепко. Разбудил меня звук открываемой двери и ворвавшийся вихрь теплого свежего воздуха. Снаружи было значительно теплее, что ещё раз убедило меня в том, что поместили меня в импровизированный холодильник.

– Как спалось, юноша? – поинтересовался переводчик. – Местные обитатели не сильно досаждали?

– Спасибо, всё нормально, – ответил я, выпутываясь из одеяла. – Эти милые существа вели себя очень толерантно.

– Милые существа? – хмыкнул второй вошедший в каморку. – А ты их видел?

Он поставил на пол кувшин и накрыл его краюхой хлеба. Я почувствовал запах свежей выпечки и протянул руку к еде.

– Нет, но мне показалось, что это прелестные пушистые серые комочки с длинными хвостиками и серыми ушками.

Мужчины переглянулись удивленно, а потом дико заржали. Я удивился такой реакции, но решил, что просто сказал какое-то идиоматическое выражение, обозначающее на их языке какую-то непристойность.

Я не стал вдаваться в подробности, впился зубами в краюху и от наслаждения застонал.

– Ты прости, но мне очень хочется есть.

– Я понимаю, – улыбнулся переводчик. – Ты ешь, но я буду говорить. Итак, сегодня тебя ждет испытание. Что-то типа отборочного тура. Оно будет проходить на специализированной площадке для боев, расположенной за деревней. Наш главный Хэпин не поверил моим словам и решил проверить действительно ли ты владеешь потоком, причем на том уровне, что на тебя нацепили наручники. Чуть позже к тебе зайдет Шенли и расскажет подробнее.

Закончив свой монолог, «китаец» удалился, закрыв за собой дверь. Вновь в помещении стало темно.

Я доел хлеб, выпил половину воды и почувствовал естественные физиологические потребности. Поскольку был день, я не решился воспользоваться ночным горшком, а просто подошел к двери, чтобы позвать кого-то из стражников, в надежде, что меня сопроводят в соответствующее место.

Я не успел постучать, как дверь широко распахнулась и в сараюшку буквально ввалился очередной посетитель. Старичок в национальных одеждах, даже не представившись, принялся сводить меня в курс дела.

–

Бой у тебя через два часа, – выпалил он, как из пулемета. – Правило только одно, не покидать площадку. С тебя снимут наручники, блокирующие поток. Перед выходом тебя подлечат.

– Шенли, можно, пожалуйста, помедленнее, – попросил я.

Так и подмывало дополнить классическим «… я записываю», но я воздержался.

Меня не удивляло то, что я понимаю их язык, так как уже выяснил причину: без сомнения, кто-то нашел кольцо и воздействует на него. И ещё мне показалось, что его воздействие усилилось. И самое главное, что кольцо в руках благожелательно настроенного ко мне человека. Не говорю, что «друга», так как друзьями среди поточников я так и не обзавелся.

Шенли прищурился, поджал губы и продолжил уже не так быстро.

– Бой будет до смерти одного из бойцов. Но так как ты еще ребенок сильного бойца против тебя не поставят. И, скорее всего, этот боец не будет владеть потоком. Если останешься в живых, то станешь бойцом.

– Но я не хочу быть бойцом, – возразил я.

– А никто и не спрашивает твоего желания, – ухмыльнулся Шенли. – Это твоя судьба.

– И что, мне предстоит до старости бить морды кому-то, – спросил я.

– Не многие из бойцов доживают до старости и получают свободу, – он немного задумался, а потом более тихим голосом произнёс. – Я получил свободу лишь десять лет назад.

Вот как? Передо мной бывший боец? Человек, одержавший множество побед, а если быть точным, убивший всех своих соперников, виновных только в том, что попали в плен и оказались не такими проворными. Я смотрел в его глаза, и не видел ни капли ожесточения. Как такой мирный человек мог убивать?

– Советую не есть перед боем, – сказал Шенли и вышел так же стремительно, как и вошел.

Я даже забыл о естественных желаниях, но они тут же напомнили о себе.

– Эй, откройте, – прокричал я в дверь, но никто не откликнулся.

«Что же, я терпел сколько мог, теперь пусть это будет на вашей совести», – подумал я и воспользовался предоставленным мне сервисом.

После этого я попил воды и попытался немного освежиться, хотя возможностей практически не было. Немного размяв мышцы, насколько это было возможно в ограниченном пространстве, я снова улёгся на солому и закрыл глаза. Мысль о предстоящем бое не давала мне покоя.

Когда-то в детстве я ходил в секцию карате, даже научился приветствовать сенсея и выкрикивать «ха!», «хай!», «эээая!», «хайяа!» во время выполнения движений. Как-то раз отец заглянул в зал, где мы в белых кимоно повторяли движения за сенсеем. Когда мы шли домой, я смотрел ему в глаза, волоча за собой тяжелую сумку с экипировкой, и с гордостью рассказывал, насколько сильным я скоро стану.

– Может быть, – с улыбкой сказал отец. – Может быть когда-то и станешь. А пока всё это похоже на балет. Надень на вас вместо кимоно пачки, будет в точности «Лебединое озеро».

Я опешил от такого заявления, а потом представил нашего сенсея в балетной пачке и засмеялся. Отец взял у меня из рук сумку, и мы пошли дальше, ни слова больше не говоря о карате. Так и не начавшись, закончилась моя спортивная карьера. Я увлекся компьютерными технологиями и больше никогда не дрался.

И вот мне предстоит сразиться с опытным убийцей. Именно убийцей, ведь, чтобы остаться жить, ему надо было убить. Убить ни в чем неповинного человека. Впрочем, судить его я не могу. Ведь через несколько часов мне предстоит сделать выбор: убить или быть убитым.