Агапи в Радужном мире
Шрифт:
— Добить, что ли? — рыкнула в ответ.
Но мальчишка, не обращая внимания на вернувшегося Инка, уже присел на пол у постели. Несколько раз резко встряхнул кисти рук и осторожно приложил пальцы к пульсирующим болью вискам. Мгновение ничего не происходило, только нарастало групповое удивление:
— Это он что сейчас делает?
— Я бы подумал, что лечит, но на Лавиньш неведом этот вид целительства.
— Хватит вам! Похоже, мальчишка знает, что творит.
— Тебе лучше?
Мне действительно становилось лучше. По сосудам несчастной головы разливалось успокаивающее тепло, боль
— Госпожа, тебе лучше?
— Спасибо, малыш. Всё прошло. Сейчас я встану.
— Не надо! Тебе следует полежать немного. Иначе головная боль может вернуться.
— Хорошо, полежу. А ты пока расскажи, откуда у тебя такие знания и навыки, — придержала я за рукав своего спасителя, хотевшего было уйти.
— Мне тоже интересно, — присел в дверном проёме Страж, отрезая путь к отступлению. — Мы слушаем.
Мальчик посмотрел полными ужаса глазами сначала на меня, потом на Инка и, подтянув колени, сжался в тугой комочек, дрожащий от страха.
— Эй, ты чего? — к нему на мягких лапках неслышно подошёл Филипп, боднул головой в плечо. — Они нормальные. Мальчишек не едят.
Аеркныс приподнял залитое слезами лицо, увидел, кто его утешает, побледнел и завалился на бок.
— Кажись, он сознание потерял, — растерянно пробормотал кот. И, заметив, что я посмотрела на него с упрёком, воскликнул: — Я хотел как лучше!
— А получилось как всегда, — закончил рес Плой, легко похлопывая мальчика по щекам.
Видя, что пользы его действия не несут, двумя пальцами сжал Аеркнысу губы, превращая их в трубочку, и влил несколько капель чудодейственного бальзама в приоткрывшийся рот. Меня передёрнуло:
— Из чего же он сварен? — мелькнула привычная мысль.
Мальчишка поморщился и открыл глаза:
— Вы меня отдадите Службе слежения? — тихо, но твёрдо спросил он, вставая с ковра.
Показалось, что очнулся другой человек. Не тот затюканный и запуганный, что был до приступа, а повзрослевший и решительный. Готовый принять свою судьбу с достоинством.
— Зачем? — тоже поднялся и встал рядом Инк.
— Я нетрадиционный. Бабушка и мать, пока живы были, заклинали не выдать моего Дара. Это бабушка так говорила — «Дар». А мать считала проклятием. Но у неё не было способностей, а бабуля умела. Кровь заговорить, боль унять, воспаление снять. И меня этому научила. Правда, силы у меня ещё мало. Бабушка говорила, что это как-то с возрастом связано. Но кое-что я и сейчас могу.
— Можешь, — согласилась я. — Скажи, мне уже можно встать?
— Да, вставай, госпожа. Хорошо бы тебе горячего выпить.
— Ну так пойдёмте вниз. Помнится, завтрак обещали.
Когда мы расположились вокруг скатерти, символизирующей стол, Аеркныс прикрыл глаза, погружаясь в молитву. Ладони, сложенные чашечками одна в одну на уровне груди, выражали готовность принять благодать божью. Тело расслабленное, голос проникновенный:
— О Пресвятая мать Лавиньш, благослови детей
После этих слов меня окутало невероятным ощущением тёплой радости. Упс! Кажется, я приняла энергию искренней молитвы, предназначенной богине. Ну, а я кто сейчас? Богиня, хоть и временная. Ощущения были так необычно прекрасны, что мне нестерпимо захотелось чем-то отблагодарить молящегося. Дать ему по просьбе его от щедрот своих. И я влила в мальчика немного магической энергии, слегка увеличив его резерв.
Аеркныс, почувствовав в себе изменения, распахнул глаза, закрытые во время молитвы, обвёл нас недоумевающим взглядом. Филипп и Инк обсуждали, что голодному котику лучше всего съесть на завтрак, а я сделала вид, что слушаю их разговор. Мальчик ещё раз прислушался к своим ощущениям. Но энергия, посланная мной, уже вживилась в его собственную. Отследить её теперь не было никакой возможности.
— Знаете, какие галлюцинации меня преследовали во время приступа мигрени? — сооружая традиционный утренний бутерброд, отвлекла я друзей от еды.
— Знаю! Тебе снился кофе! — опередил всех кот. Сказал и прижал уши, виновато скосив глаза на Инка: — Прости, само как-то вырвалось.
— Тебе не показалось, — легко потрепав Филиппа за холку, признался Страж. — Это я утром экспериментировал с твоей покупкой. Хотел сюрприз сделать. Но за Филькой не угонишься.
— Получилось? — не веря своим ушам и боясь услышать отрицательный ответ, спросила я.
— Сейчас принесу. Сама решишь.
Инк легко поднялся и ушёл на кухню.
— Что такое кофе, госпожа? — спросил Аеркныс. — Я наблюдал, как утром господин Инк возился с плодами. Он гладил их руками, потом подогревал на огне, потом…
Закончить Сынок не успел. Инк поставил передо мной пиалу, наполненную напитком густого тёмно-коричневого цвета. Кремовая пенка, пышная в центре, истончалась к стенкам. Аромат кружил голову.
— Оцени, — предложил Страж.
Кофе был выше всяких похвал: мягкий вкус с фруктовыми нотками и легчайшим ванильным послевкусием.
— Какие специи ты добавил? — прокатив по языку первый глоток, поинтересовалась я.
— Никаких! Представляешь, это его истинный вкус. Без добавок, — с гордостью ответил Страж. Словно он сам вывел и вырастил этот необыкновенный сорт.
Сделав глоток, прикрыла глаза, наслаждаясь ароматом и вкусом любимого напитка, но ментальный призыв друга «посмотри!» заставил вернуться в реальность.
Филиппу страсти вокруг кофе были скучны, и он решил развлечься по-своему. Закончив умывание после завтрака, кот, распластавшись по ковру, медленно крался к Аеркнысу и почти достиг своей цели.
«Не делай так! Мальчик и без твоих шалостей побаивается непонятного зверя. Пожалей ребёнка», — мысленно попросила я фамильяра.
Кот остановился, посмотрел на меня. Я подтвердила свою просьбу кивком. Зверёк вздохнул, поднялся на лапки и не таясь подошёл к гостю.
— Эй, — боднул гостя головой в плечо. — Хочешь меня погладить?
— К-как? — все ещё робея, спросил мальчик.
— Нежно! — важно ответил Филя и беспардонно залез на колени.
— Не бойся его, — улыбнулась я Аеркнысу. — Он хороший.