Агасфер (Вечный Жид) (том 1)
Шрифт:
– Я говорю вам: отошлите этого человека, - продолжал Дагобер вне себя, - или, право, случится несчастье!
– Дагобер... Боже мой!.. успокойся!
– воскликнули сестры, удерживая его за руки.
– Пристало ли вам, жалкому бродяге, если не сказать еще больше, отдавать здесь приказания!
– закричал взбешенный бургомистр.
– Ага! Вы думали, что вам достаточно будет заявить мне о пропаже бумаг и что я так вам и поверю! Напрасно вы таскаете с собой этих девчонок! Несмотря на их невинный вид, они, быть может...
– Презренный!
– воскликнул Дагобер, прервав бургомистра жестом и таким страшным взглядом, что
Схватив девушек за руки, Дагобер, прежде чем они успели сказать хоть одно слово, увлек их моментально в комнату и затем, заперев дверь на ключ, положил его в карман и стремительно вернулся к бургомистру, который, испугавшись позы и угрожающего вида ветерана, сделал два шага назад и схватился за перила лестницы.
– Так выслушайте же и меня теперь, - сказал солдат, схватив судью за руку.
– Сейчас этот подлец меня оскорбил, - указал он на Морока, - я все снес, пока дело касалось меня. Я слушал все ваши глупости, потому что мне казалось, что вы сочувствуете несчастным девушкам... Но если у вас нет ни сердца, ни жалости, ни справедливости, то я вас предупреждаю, что я так же обойдусь с вами, как с этим псом...
– и он снова указал на Предсказателя.
– Я не посмотрю, что вы бургомистр, если вы осмелитесь отзываться об этих девушках иначе, чем о своих дочерях... слышите?
– Как... вы осмелились сказать...
– воскликнул бургомистр, заикаясь от гнева, - что если... я буду говорить об этих искательницах приключений...
– Шапку прочь... когда говоришь о дочерях маршала герцога де Линьи! воскликнул солдат, срывая колпак с головы бургомистра и бросая его на пол.
При этом выпаде Морок задрожал от радости. Действительно, Дагобер, потеряв всякую надежду, не мог больше сдерживаться и дал волю гневной ярости, которую он с трудом до сих пор смирял.
Когда бургомистр увидел свой колпак на полу, он с изумлением взглянул на укротителя, как будто не смея поверить в такое чудовищное оскорбление.
Дагобер, хотя и жалел о своей вспыльчивости, но, понимая, что примирения больше быть не может, огляделся кругом и, отступив назад, очутился на верхних ступеньках лестницы.
Бургомистр стоял в углу площадки за скамейкой. Морок, с рукой на перевязи, чтобы подчеркнуть серьезность ранения, находился рядом с судьей. Тот, введенный в заблуждение движением Дагобера, закричал:
– Ага, ты думаешь удрать, осмелившись поднять на меня руку, старый мерзавец?
– Господин бургомистр, простите меня. Я не мог сдержаться, я очень раскаиваюсь в своей дерзости, - сказал Дагобер, смиренно склоняя голову.
– Нет тебе прощения, негодяй! Ты хочешь снова морочить меня своим покорным видом! Но я понял твои тайные замыслы... Ты не тот, кем хочешь казаться, и очень может быть, что за всем этим кроется государственное преступление...
– чрезмерно дипломатичным тоном заметил бургомистр.
– Для людей, желающих воспламенить Европу, все средства хороши!
– Я всего лишь старый бедняк... Господин бургомистр... у вас такое доброе сердце... будьте милосердны, сжальтесь!
– Ага! Ты сорвал с меня шапку!
– Ну, хоть вы, - прибавил солдат, обращаясь к Мороку, - вы, из-за которого все это вышло... пожалейте меня, не сердитесь... Вы ведь святой человек, замолвите за меня словечко...
– Я сказал уже все... что должен был сказать!
– иронически заметил Морок.
– Ага, ага! Теперь,
– говорил бургомистр, приближаясь к солдату.
– Не тут-то было, меня не проведешь... Ты увидишь, что в Лейпциге имеются хорошие тюрьмы для французских смутьянов и искательниц приключений... потому, что твои девчонки не лучше тебя... Пошли, прибавил он важно, надуваясь как индейский петух.
– Иди, спускайся впереди меня... Что касается тебя, Морок, то ты...
Бургомистр не успел кончить.
Дагобер старался только выиграть время. Он заметил с другой стороны площадки, против комнаты сирот, полуоткрытую дверь; уловив благоприятную минуту, как молния бросился на бургомистра, схватил его за горло и с такой силой швырнул его в комнату, что тот, пораженный, не успев крикнуть, покатился внутрь абсолютно тесного помещения.
Потом, повернувшись к Мороку, который, увидев, что лестница свободна, бросился было по ней, Дагобер ухватил Предсказателя за развевающиеся волосы, притянул к себе, стиснул его в железных объятиях и, зажав ему рот рукою, чтобы заглушить крики, повлек его к той же комнате, где лежал одуревший от падения бургомистр, и, несмотря на отчаянное сопротивление укротителя, втолкнул его туда.
Заперев дверь двойным поворотом ключа и положив его в карман, Дагобер в два прыжка очутился внизу лестницы, оканчивавшейся вестибюлем, выходившим во двор. Дверь в гостиницу была заперта, выйти через нее было невозможно. Дождь лил как из ведра, а через окно видны были хозяин и его слуги, ожидавшие решения бургомистра. Запереть задвижкой дверь и прервать таким образом всякое сообщение с двором было делом одной минуты, затем солдат взбежал по лестнице и вошел в комнату сестер.
Опомнившись, Морок начал изо всей силы призывать на помощь. Но если бы даже расстояние было меньше, то криков его никто бы не услыхал из-за шума дождя и воя ветра. Дагобер имел около часа времени в запасе, пока все не догадались, что его беседа с бургомистром слишком затянулась. Да и после этого если бы и возникли сомнения, то им пришлось бы сломать две двери, прежде чем достичь комнаты, в которой он запер Морока и судью.
– Ну, детки, теперь надо доказать, что у вас в жилах течет кровь солдата!
– воскликнул он, стремительно вбегая к девушкам, напуганным шумом, который они слышали в течение нескольких минут.
– Господи! Дагобер, что случилось?
– спросила Бланш.
– Чего ты от нас требуешь?
– сказала Роза.
Не отвечая ни слова, солдат подбежал к постели, сдернул с нее простыни, крепко их связал, затем на одном конце сделал большой узел и закрепил его между рамой и окном. Удерживаемая толщиной узла внутри комнаты, простыня внешним концом касалась почти самой земли, а другая половина окна, оставаясь открытой, давала беглецам достаточный проход.
После этого Дагобер схватил свою сумку, чемодан девушек и оленью шубу, выбросил их из окна на улицу и знаком приказал Угрюму последовать за ними, чтобы охранять их внизу. Собака немедленно повиновалась.
Роза и Бланш, не говоря ни слова, с изумлением смотрели на Дагобера.
– Теперь, дети, - сказал он им, - смелее... Все двери заперты... не робейте!
– и, указывая на окно, прибавил: - Надо спасаться через окно, иначе нас арестуют, посадят в тюрьму, рассадят по разным камерам... и наше путешествие закончится!..