Агасфер (Вечный Жид) (том 1)
Шрифт:
– Но ведь если бы даже я и принял вашу великодушную помощь, все равно меня здесь найдут и арестуют.
– Ну, уж нет! Между прочим, этот павильон служил некогда _маленьким домиком_!
– засмеялась Адриенна.
– Видите, в каком оскверненном месте я живу! Так вот в этом самом павильоне есть потайная комната, так ловко устроенная, что никому ее никогда не найти. Жоржетта вас туда проведет, и вы там посидите... Можете на досуге написать мне стихи, если ситуация вас вдохновит.
– Как вы добры!
– воскликнул Агриколь.
– Чем я заслужил столько милостей?..
–
– О Резвушке, которую вы возвратили моей нежной привязанности!.. Видите, мой милый, - прибавила эта странная и сумасбродная девушка, - если я так весела, то это доказывает, что я нисколько за вас не боюсь... Кроме того, я чувствую себя сегодня особенно счастливой. Итак, прошу вас, дайте мне скорее ваш адрес и адрес вашей матери, а затем следуйте за Жоржеттой и сочините для меня какие-нибудь милые стихи, если только не очень соскучитесь в своей тюрьме, куда попали, чтобы избежать тюрьмы же...
Пока Жоржетта провожала кузнеца в тайник, Геба подала своей госпоже серую бобровую шляпку с серым же пером, так как Адриенне надо было пройти через весь парк, чтобы добраться до большого дома, где жила княгиня Сен-Дизье.
Через четверть часа после этой сцены в комнату госпожи Гривуа, главной горничной княгини, таинственно прокралась знакомая нам Флорина.
– Ну, что нового?
– спросила Гривуа девушку.
– Вот мои сегодняшние заметки, - сказала Флорина, подавая дуэнье записочку.
– Хорошо, что у меня прекрасная память!
– В котором часу вернулась она сегодня утром домой?
– с живостью спросила дуэнья.
– Кто?
– Мадемуазель Адриенна.
– Она не выходила, так как принимала ванну в девять часов утра.
– Значит, она вернулась раньше девяти, потому что дома не ночевала! Вот до чего дошла эта особа!
Флорина с удивлением взглянула на госпожу Гривуа.
– Я вас не понимаю.
– Как! Вы скажете, что мадемуазель Адриенна не вернулась сегодня утром в восемь часов через маленькую садовую калитку? Посмейте-ка еще соврать!
– Мне вчера нездоровилось, и я спустилась только в девять часов, чтобы помочь Жоржетте и Гебе одеть вышедшую из ванны барышню... Что раньше было, я не знаю, клянусь вам, мадам.
– Тогда другое дело. Постарайтесь же узнать о том, что я вам сказала, у ваших подруг... Они вам доверяют и расскажут все...
– Да, мадам!
– Что делала сегодня ваша барышня с девяти часов утра?
– Барышня диктовала Жоржетте письмо к господину Норвалю. Я вызвалась его отправить, чтобы иметь время все записать и найти повод выйти из дома...
– Хорошо... Где же это письмо?
– Я сейчас отдала его Жерому, чтобы он отправил письмо по почте...
– Ах ты, разиня!
– воскликнула госпожа Гривуа.
– Почему же ты его не принесла ко мне?
–
– Это не одно и то же! Быть может, надо было задержать это письмо... Княгиня очень прогневается...
– Я думала, так будет лучше, мадам...
– Господи, будто я не знаю, что вы сделали это без умысла? Вами очень довольны за эти шесть месяцев... Но все-таки вы совершили большой промах!
– Будьте ко мне снисходительны, мадам... мне и без того нелегко!
И девушка подавила печальный вздох.
– Что ж, моя милая... Не продолжайте, если вас гложут угрызения совести... Ведь вы свободны... можете всегда уйти...
– Вы знаете, что я не свободна, мадам, - сказала покраснев и со слезами на глазах Флорина.
– Я в полной зависимости от господина Родена, поместившего меня сюда...
– Так нечего и вздыхать!
– Невольно совесть начинает мучить... Барышня так добра, так доверчива!..
– Словом, она совершенство! Но вас сюда вызвали не для того, чтоб воспевать ей хвалы!.. Что было дальше?
– Затем явился рабочий, который нашел вчера и принес Резвушку; он желал говорить с барышней.
– И он все еще у нее?
– Мне неизвестно, он пришел, когда я уходила с письмом...
– Узнайте, зачем приходил этот рабочий к вашей госпоже... и постарайтесь сегодня же как-нибудь вырваться сюда, чтобы мне об этом доложить.
– Хорошо, мадам.
– А что, ваша барышня очень озабочена, испугана, встревожена ожиданием свидания с княгиней? Ведь не трудно понять, что у нее на уме!
– Она была весела по обыкновению и даже шутила по этому поводу.
– Шутила?.. Смеется тот, кто смеется последний, - сказала дуэнья и прибавила сквозь зубы, так что Флорина не могла ее слышать: - Несмотря на свой дьявольский характер и отчаянную смелость, она затрепетала бы от ужаса... умоляла бы о пощаде... если бы знала, что ее ждет сегодня. Затем, обращаясь к Флорине, она продолжала: - Ну, теперь идите домой... и постарайтесь отделаться от ваших... угрызений! Право, они могут сыграть с вами прескверную шутку... не забывайте этого.
– Я не могу забыть, что я больше над собой не властна, мадам!
– Ну, то-то!.. До свиданья.
Флорина пошла через парк в павильон, а госпожа Гривуа отправилась к княгине Сен-Дизье.
4. ИЕЗУИТКА
Пока предыдущие сцены происходили в павильоне мадемуазель де Кардовилль, в большом доме княгини Сен-Дизье совершались другие события.
Роскошь и изящество первого жилища составляли разительный контраст с мрачным убранством особняка княгини. Она занимала в нем только второй этаж, так как первый предназначался для балов, а княгиня давно уже отказалась от суетных светских удовольствий. Особенная важность слуг, пожилых и одетых исключительно во все черное, глубокая тишина, господствовавшая в ее жилище, где слова произносились только шепотом, почти монастырский характер всего дома придавали всему окружающему особо печальный и суровый отпечаток.