Агдан. Лунная роза

Саут Сергей

– Ты права как никогда ГаБи! – обрадовался парень.
– Представь себе такую картинку, после того как часть митингующих задержана, ну возможно кто-то еще сопротивляется, но есть и те, которые все-таки смогли отбиться от полиции и сбежать. И вот по свежим так сказать следам и впечатлениям только что произошедших событий у одного такого человека, берут интервью, так сказать на ходу. Представь себе красивую, хрупкую кореянку, совсем молоденькую. И вот она стоит в окровавленной футболке, под глазом синяк, из носа идет кровь, из-за чего она постоянно прикладывает

его к окровавленному белому платку. Где-то на заднем плане завывания сирен и крики полиции. А она сквозь слезы, с трудом сдерживая рыдания говорит на камеру, «случайного корреспондента», оказавшего в нужном месте и в нужное нам время.

«Зачем они так с нами? Мы же просто хотели высказать свое мнение. За что они нас так? Мы же не хотели ничего плохого, просто хотели донести свою точку зрения до нашего правительства, президента и корейского народа!

«А какая у вас точка зрения? – спрашивает тот самый «случайный» корреспондент, на что слышит от окровавленной девушки.

«Она очень простая! Мы требуем немедленного освобождения Пак ЮнМи, которую еще мир знает под сценическим именем Агдан, из тюрьмы. Требуем отдать под суд всех, кто вел это дело и вынес несправедливый приговор. Требуем принесения ей публичных извинений».

Пауза.

– Ну тут мы можем еще что-то придумать. – почесал голову парень. Ну, а концовка этой сцены планируется примерно такая… Девушка еще что-то говорит интервьюеру, вдруг ее лицо искажает страх и ужас, камера поворачивается и показывает входящих в переулок, где проходит интервью, полицейских с щитами и дубинками, ну и прочим обмундированием. В общем с жутковатым для простой девушки видом. Она кричит репортеру.

«Бежим, если хочешь жить!» Камера некоторое время показывает мелькание бегущих ног, после чего наконец медленно гаснет… все занавес!

СанХо закончил и довольно откинулся на спинку стула.

– Да уж, это, это что-то … нечто. – не находит слов ГаБи.

– А почему у девушки будет синяк? – уточняет МиЧа.
– Она что специально так … подстроится чтобы при разгоне митинга полицией ей полицейские дали в глаз, для дальнейшей … красивой картинки как ты говоришь?

– А это ерунда. – отмахнулся СанХо.
– Я имею ввиду синяк, если его надо организовать, то это дело пары секунд. Тут же главное картинка, а будет девушка с синяком или нет это уже не столь принципиально.

– И кто автор сценария этого сногсшибательного блокбастера? – уточнила еще ГаБи.

– Нууу. – несколько стушевался парень.
– Здесь скажем так совместное творчество.

– Угуу…, совместный японо-корейский проект как я понимаю. – понимающе кивает ему глава клуба.

– Ну да японские друзья тоже поучаствовали. – сказал простодушный в чем-то СанХо.

– Понятно.
– задумалась ГаБи и сказала после небольшой паузы.

– Как там Эйдзи сказала при первом знакомстве, уже здесь в Сеуле? А вспомнила! «The best way to predict your future is to create it!» Что-же, похоже, что мы собираемся последовать этом нехитрому девизу?

(английск.
–

лучший способ предсказать свое будущее — создать его).

– А что ГаБи, мне нравится. – это вскочила возбужденная МиЧа.
– Прямо экшен какой-то, а не сценарий. Я тоже хочу участвовать.

– И в качестве кого? – ехидно поинтересовалась ГаБи.

МиЧа на секунду задумалась, а потом выпалила.

– В качестве спортивной красивой и хрупкой девушки!

Общий смех в зале совещаний, даже Эйдзи улыбнулась. Напряжение после этого веселья как-то понизило свой градус, потом все стали более конструктивно обсуждать предложенный «Шок и трепет!».

В конечном итоге МиЧе все-таки не разрешили снятся в столь эпохальном проекте, ни в каком качестве. ГаБи мотивировала это просто.

– МиЧа, ты одна из трёх человек допущенных к счету во французском банке. Поэтому если что с тобой случится, то на одного человека, даже на какой-то период для работы с банком будет меньше, а это неприемлемо.

Тут даже СанХо, который до этого смотрел на МиЧу с одобрением, погрустнел, но был вынужден признать слова главы клуба верными.

– Прости МиЧа, но финансы — это действительно серьезно. – грустным голосом сказал он. А ГаБи тем временем продолжила.

– И еще, на тебя во многом завязаны контакты с нашими французскими друзьями. К тому же ты мой заместитель и одна из немногих кто полностью в курсе того, что скажем сейчас происходит в деле освобождения Агдан. Видишь, так сказать, картину целиком. И если ты загремишь в полицию, даже ненадолго, то это может замедлить работу … всех, при чем не только в Корее, но и за рубежом, над нашим общим делом.

– Да я все понимаю. – с грустью ответила МиЧа.

– Ничего. – успокоила ее глава.
– Думаю, что при съемках фильма мы тебе подберем роль, где ты сможешь показать свой темперамент во всей красе!

– Обещаешь подруга?! – взволновано посмотрела на ГаБи Мича.

– Обещаю! – ответила ГаБи.
– Ты главное не торопись выпить свой суп из кимчхи!

(корейская поговорка, русскоязычный аналог - всему свое время. Прим.
– автора).

Осторожный стук в дверь.

– Да! Кто там? Заходите!
– громко говорит ГаБи.

– Вы тут еще долго? – это в зал для совещаний заглянул смущающий и переминающий с ноги на ногу здоровый «деревенский увалень», как звала его МиЧа, Хвай ЫйДжо.

– У тебя что-то срочное ЫйДжо? – поинтересовалась у него ГаБи.

– Нет, не срочное ГаБи. – ответил «увалень».
– Я тут просто вот что подумал, ... подумал …не хотите ли вы сделать перерыв и выпить чашку кофе или чая. И это… еще и бабушкиной кимчи из деревни совсем немного осталось, а вы ее обязательно должны…

ЫйДжо выпучил глаза, потому-то его прервал дружный и громкий смех, смеялись все, даже невозмутимая Эйдзи как-то все поняла и присоединилась к общему веселью. Ну, а ГаБи вообще сползла со стула вниз, но все-таки там на полу взяла себя в руки, и вскоре все услышали ее прерывающий голос.