Агдан. Лунная роза
Шрифт:
Нет, не мне! А заключенным здесь девушкам, пусть и в их жизни тоже будут маленькие радости. Хотя, судя по разговорам вокруг, никто не поддерживает моего внутреннего возмущения и негодования, как раз наоборот, все сегодня восхищаются щедростью администрации.
Судя по их разговорам, в прошлом году и чаек был менее сладким, да и без ограничений его не давали, а уж то, что кимчи сегодня бери сколько хочешь … корейская душа у сокамерниц сегодня просто поет и танцует Ламбаду!
«Вот же счастье привалило!» – с сарказмом думаю обо всем этом я. Но, наблюдая краем глаза за очередью,
Вздыхаю и слушаю хвалебные оды начальству Анян дальше. Оказывается, булочка сегодня, вроде как на пару сантиметров толще прошлогодней! Мне даже интересно стало: кто это тут такие замеры успел сделать, да еще и проанализировать? Да и то что чай сегодня послаще прошлогоднего не совсем мне понятен и тут критерий отбора, ладно, сегодня как понимаю, для анянских узниц аттракцион невиданной щедрости со стороны местной администрации.
– Ты что, не будешь это есть? – вечно голодными глазами уставилась на меня невысокая и худющая Пак ЧэИн, одна из лучших подруг БонСу. Сейчас после ее смелого и эпического полета-наступления в стиле «македонской фаланги», что пришелся в брюхо Хван ЧунгГум … извините Шарбьи, к ЧэИн я отношусь с определенной долей симпатии.
Заинтересовался, так сказать ее личностью. Вечно выпрашивающая еду, с чувством перманентного и непроходящего голода, это был интересный человеческий экземплярчик, со своим характером. Что удивительно, количество съеденной ей еды никак не влияло на ее худобу, у ней там походу не желудок, а термоядерный реактор … ну или прожорливые глисты.
Даже попала она в тюрьму за еду! Как рассказала мне по большому секрету БонСу, ЧэИн организовала банду пацанов чуть младше себя, которые пытались украсть где-то со складов европейские сладости … ну вот хоть где-то в Корее есть вменяемые личности, коим не нравятся все корейское, но это так, ироническое отступление.
В общем, они и сторожа как-то подпоили снотворным, которое добавили в спиртное, и уже даже на склад пробрались, и начали процесс экспроприации чьих-то заморских конфет или что там было? … но вот что-то пошло не так…В общем, всех накрыли и повязали. И теперь чалиться ей на нарах почти пять лет …
Когда я слегка удивлённый спросил у БонСу, а не до х.. хрена ли за налет на «шоколадную фабрику?» БонСу меня любезно просветила: оказывается, у нашей любительницы сладкого уже был условный срок за кражу чего-то там еще, тоже кстати какой-то фигни, типа банок с закрутками и кимчи из погреба одной вредной аджумы.
Так вот, новое ее преступление было совершено еще в момент действия условного срока за предыдущее, и оставшийся не отбытый условный срок приплюсовали к новому, но уже понятно, что совсем не условно. Более того, так как новое преступление совершенно по той же статье уголовного кодекса, что и не погашенное преступление, то по закону - это рецидив. Человеку уже все, клеймо на всю жизнь! Вор-рецидивист! А таким людям впаивают по всей строгости совсем не гуманного корейского законодательства!
К тому же там какая-то еще фигня была с захватом заложника, и не важно, что при
Ну что мне на это сказать? Только одно. Я просто охреневаю «дорогая редакция» от таких «гуманных» законов и «справедливых» корейских судов. Хотя, впрочем, одна несомненная польза от этой худой ЧэИн была. Она подрабатывала за мной этаким … утилизатором тюремной еды.
Когда на завтрак, обед, ужин (нужное почеркнуть) подавалось то, от чего моя славянская душа выражала протест во всей доступной форме, все эти кимчи, рис и прочее корейское г… национальное угощение тюремного розлива, то в зависимости от пригодности и аппетитности угощения у него было два пути: либо это пайка сразу уходила в пользу голодающих тюрьмы Анян в лице ЧэИн, или я, съев, как правило половину этого «изысканного» тюремного лакомства, остатки также передавал в пользу все тех же голодающих, точнее опять же в пользу вечно голодной любительницы сладкого.
Мне кажется, если бы ей сейчас сказали: «Пак ЧэИн, ты свободна!» То совсем не факт, что этот худой «утилизатор» обрадовался бы такой щедрости.
Даже представляю ее ответ: «Как это свободна? А питание? Я без пропитания долго оставаться не могу! Где же это я буду харчеваться?»
Представив себе такой «шариковский» спич от просительно смотрящей на меня ЧэИн, я хихикнул.
Хотя о чем это я? Не конечно же, зная ее историю, она точно не останется здесь. Ветром помчится на свободу! БонСу говорила, что у нее дома остались еще две младших сестренки и братик, а также мама, работающая на тяжелой работе и несколько … злоупотребляющая алкоголем.
Отца у них нет. ЧэИн при всех своих «пищевых» недостатках все-таки девка-то неплохая, смелая, и при этом чувствует большую ответственность за своих младших сестер и брата, и даже за маму. Поэтому свобода для нее это в первую очередь возможность помочь своим родным и близким там.
Хотя, она им и так помогает! И это еще один интересный фактик в ее копилку. С нами она бывает относительно не часто, в группе не танцует. Только по выходным тусит, причем не всегда, и по вечерам я вижу ее в нашей компании не сказать, что часто, не считая конечно приема пищи в столовой, там ЧэИн что говорится – «всегда!»
Я как-то «случайно» спросил у БонСу, где ЧэИн? Чем она все время занята, где пропадает? И услышал ответ, который заставил посмотреть меня на Пак ЧэИн совсем другими глазами. Оказывается, работая на швейном производстве тюрьмы можно и заработать. Если, к примеру, выполнять норму по пошиву, то можно будет получать хоть какой-то минимум на свой лицевой счет. При этом часть заработанного разумеется будет забирать Корейское государство.
А если ты эту самую норму перевыполняешь, то все заработанное сверх нее поступает тебе на счет в полном объеме. Казалось бы, ну платят тут какие-то корейские копейки за каждую там пару рукавиц, но опытные и хорошие мастера могут за смену их нашить много, очень много! Значительно больше положеной нормы!