Агдан. Лунная роза
Шрифт:
– Есть вопросы ЮнМи? Или просьбы и пожелания?!
– немного подумав спрашивает меня госпожа директор тюрьмы.
Я молчу пока, все думаю, что жалко, что эту песню не увидят мои поклонники во Франции. Такая хорошая песня им бы точно зашла, а после этого глядишь и моей судьбой там бы заинтересовались. Жаль, что не получилось заявить о себе в мире и в мировой сети еще раз! И вдруг мысль как вспышка в моем мозгу … сети? Что же это я туплю то не по-детски, у меня же есть, теоретически есть, флешка с записью этой песни. Почему у меня засела в голове мысль, что в сети эта песня должна
И тут в голове у меня чётко возникла идея, нет даже не идея, а … ПЛАН! План, неплохой на первый, да и на … второй взгляд тоже. Осталось только все сейчас преподнести в нужном ключе госпоже НаБом Так сосредотачиваюсь и начинаю свою убедительную речь…
– Да, есть небольшая просьба госпожа НаБом. Знаете, конечно жалко, что эту песню мне не удалось исполнить на прошедшем празднике. Думаю, что она бы пользовалась популярностью и у нас, все-таки в нашей стране сейчас год Франции и все что связанное с ней сейчас очень популярно, и конечно же во Франции! А вот в следующем году будет у нас год какой-нибудь … Кении, но вот увы суахили я совсем не владею.
Небольшая пауза, и я продолжаю.
– И еще один, немаловажный вопрос что меня сейчас интересует госпожа НаБом. И называется он очень просто - авторское право! Вы, возможно знаете, что в скором времени у меня намечается судебный процесс с моим бывшим агентством. По разным вопросам, но в том числе и по такому важному, как обвинение мной агентства в краже моей интеллектуальной собственности в виде музыки и песен с моего телефона. Поэтому сейчас я в этом вопросе очень щепетильна. И в связи с этим у меня возникает вопрос? Запись моей французской песни, которую проверяли в министерстве. Есть ли у вас гарантия что кто-нибудь из этих … проверяльщиков не продал ее кому-то на сторону, а этот кто-то взял и зарегистрировал эту песню на себя?
– Ну не знаю. – НаБом несколько растеряна.
– Конечно ЮнМи, такой гарантии я тебе дать не могу. Я даже честно говоря не знаю, кто всем этим занимался в министерстве, поэтому увы ничего тебе сказать по этому поводу точно не смогу!
– Хорошо госпожа НаБом, я вас поняла. – отвечаю я.
– Тогда второй вопрос.
– Если вдруг, эта песня где-то всплывет без моего участия, за чужим авторством, то сможете ли вы, точнее вы, как официальный представитель власти заявить, что песня «Что потом?» впервые была вами услышана здесь, в тюрьме в таких-то числах такого-то года. Причем, если придется подтвердить это и в суде, который точно в этом случае будет, потому что, как понимаете я ни за что не смирюсь с воровством того, что мне принадлежит по праву! Вы сможете госпожа НаБом при необходимости подтвердить, в том числе и в суде, мое авторство на эту песню?
(автор также придерживается теории, что ГГ не ворует музыкальный контент, он единственный, и так сказать законный наследник всех достижений, причем не только музыкальных, иного мира по праву рождения там его души, да и в конце концов надо как-то знакомить местных с достижениями другой цивилизации! Прим. – автора).
Пока начальница тюрьмы обдумывает
И госпожа НаБом не подвела, посмотрев на меня она уточняет у мысленно возликовавшего меня.
– Скажи ЮнМи, а есть какое-то другое решение этой проблемы?
Делаю вид что задумался, потом типа с неохотой сообщаю.
– Да можно сделать и по-другому. Эту песню может и мое доверенное лицо, зарегистрировать у специального нотариуса. И при регистрации оно укажет меня как автора слов и музыки. Вот только … кто же может стать таким моим доверенным лицом? Тот, кому бы я могла на сто процентов доверять.
Пристально смотрю на руководство тюрьмы, но то делает вид, что ищет что-то важное в поднятом ей только что отпечатанном листе бумаги. Краем скашиваю глаза, хмыкаю про себя, конечно - нормы довольствия на осужденных отбывающих наказание в тюремном карцере очень важны и нужны прямо сейчас для изучения! А я продолжаю.
– Так вот госпожа НаБом, такой человек есть, это … моя сестра СунОк!
Чувствую начальство облегченно выдохнуло, нормы довольствия наконец отложены в сторону.
– И что тебе для этой самой регистрации нужно?! – следует логичный вопрос.
– Ну. – задумываюсь я.
– Две вещи госпожа НаБом. Первая, мне нужен доступ к компьютеру с электронной почтой и флешка с записью моей песни. Я оформлю необходимую заявку, это ноты, сам текст песни с переводом, и мой музыкальный видеофайл. Все это я отправлю на почту своей сестре СунОк. Ну и второе, мне будет нужен доступ к телефону, чтобы позвонить и все это объяснить сестре, я конечно все это продублирую в письме, но она может долго не заглядывать в свою почту, а время сейчас как вы понимаете дорого.
Начальница обдумывает, наконец произносит.
– Хорошо ЮнМи это я думаю вполне осуществимо, мы поступим так. Сейчас ты в сопровождении Хан ДаХе сходишь в компьютерный класс и сделаешь все что говорила, сделаешь все под ее контролем, включая отправку. После этого вы с ней вернетесь сюда, и я дам тебе позвонить со своего телефона твоей сестре, для твоих объяснений что ей надо будет сделать. Устроит тебя такой вариант?
– Да вполне устроит, спасибо госпожа НаБом! – отвечаю и кланяюсь я.
…
Некоторое время спустя. Стук в дверь начальницы тюрьмы. В приоткрытую дверь заглядывает заместительница госпожи НаБом, это к нам пожаловала Хан ДаХе, что прибыла по приказу начальства во исполнение с ним первой части нашего уговора.
– Да! Проходи ДаХе! – говорит госпожа НаБом, после чего кратко ставит задачу своей заместительнице. Между прочим, Хан ДаХе не просто какая-то там охраница, она целый заместитель по какой-то там работе с личным составом, начальника тюрьмы Аннян. И вроде даже подруга детства, или какая-то хорошая знакомая, в общем человек, которому НаБом доверяет всецело. Интересно, почему все это все не простой охранице это доверили? Дело то в общем несложное. Но с другой стороны ДаХе тоже нормальная кандидатура, мне особой разницы нет.