Агент без прикрытия
Шрифт:
– Если треть жизни приходится проводить в воздухе, поневоле побеспокоишься об удобствах, – ухмыльнулся Брук. – К тому же перепланировка самолета обошлась недорого. На украинских авиаремонтных заводах такое делают за копейки. Но это к слову.
– Вы умеете считать деньги.
– Бизнес иначе не делается.
Обитая велюром стенка перегораживала весь фюзеляж. Брук отворил в ней невысокую тонкую дверцу.
– Голову берегите – она сделана под мой рост.
Бондареву пришлось сперва пригнуться. Грузовой отсек выглядел достаточно просторным, хоть часть
– Не так уж и много груза, – взгляд Бондарева скользнул по ящикам, – можно было принять на борт и в два раза больше.
– Можно, – легко согласился Брук, – но покупателю это не надо. Меньше оружия – меньше смертей в мире, – рассмеялся он. – Вы оцените товар, у вас непременно попросят подтверждения его качества.
Бондарев приблизился к штабелю деревянных ящиков, отсчитал третий сверху и коротко произнес:
– Этот.
Брук махнул рукой, тут же молчаливые типы в комбинезонах взобрались в самолет, вытащили указанный ящик. Топорик аккуратно подковырнул доски. Внутри матово поблескивала сталь автоматов. Бондарев поднял один, отщелкнул крышку, прикрывавшую затвор.
– Да, это не китайский ширпотреб, – определил он, – настоящее оружие от главного производителя.
– Вы даже не взглянули на маркировку, – произнес Брук.
– Маркировку можно поставить какую угодно, но качество подделать невозможно.
– К сожалению, испытать его при стрельбе сейчас невозможно. Значит, я могу рассчитывать на то, что вы выступите экспертом с моей стороны?
– Даже без дополнительной оплаты.
Пилоты уже заняли свои места, негромко вели переговоры по рации. Ящик заколотили, поставили на место. Хвостовая аппарель медленно пошла вверх.
– Занимайте места согласно купленным билетам, – предложил Брук, – скоро взлетаем.
Бондарев сидел на диване рядом с Ружаной. За иллюминатором вспыхнули прожектора, от стойки рабочий из обслуги аэродрома раскатал электрокабель, воткнул разъем в гнездо самолетного двигателя. Ожили, загудели пропеллеры, дрожь прошла по салону, тонко зазвенели стаканы в навесном шкафу.
Командир корабля обернулся:
– Разрешено двигаться к полосе.
Брук удовлетворенно кивнул:
– Поехали.
В салоне погас свет, и «Ан-24» медленно покатил по рулежке. Мерцала сотней лампочек приборная панель. Выехав на начало полосы, самолет замер в ожидании разрешения на взлет. Когда же оно было получено, двигатели натужно взвыли, самолет завибрировал. Пилот снял тормоз, и «Ан-24» буквально бросило вперед. Ровная взлетно-посадочная полоса казалась теперь стиральной доской. Самолет подбрасывало, раскачивало, а затем пол наклонился, тряска сменилась мерной вибрацией.
– За удачный взлет, – сказал Брук.
Охранник открыл бар, выставил на стол поднос со спиртным и бокалами. За иллюминатором висела ущербная луна, внизу проплывали огоньки деревень. Полз
– Полет неблизкий – в Южное полушарие. Так что можете пить, не особо думая о последствиях. У меня принято, чтобы каждый себе наливал сам. – И тут же Брук приподнял бутылку с вином, посмотрел на Ружану. – Кроме женщин, естественно.
– Совсем немного, – проговорила Ружана.
Бондарев ощущал тепло, исходящее от ее тела, они касались друг друга плечами. Клим налил себе коньяка.
– Смотрел в Интернете ваше интервью, данное «Эху столицы».
– И, конечно же, удивились. Зачем мне понадобилось это делать?
– Немного было.
– Мы редко принадлежим сами себе, – расплывчато объяснил Владимир Брук, прикладываясь к бокалу с коньяком.
– Понимаю.
Брук с сомнением посмотрел на Бондарева.
– Даже я сам не всегда понимаю, – признался он.
Ружана взглянула в иллюминатор, за выгнутым оргстеклом простиралось ночное небо, проколотое точками звезд.
– Где мы летим?
– Пока над Россией.
Охранники сидели молча, не притрагиваясь к спиртному. Второй пилот взглянул на часы.
Глава 5
Начальник базы сельхозавиации на работе задерживался не часто. И не потому, что был ленив или спешил домой. Просто никакой работы, если признаться самому себе честно, у него толком не было. Те несколько вылетов в неделю, которые совершали «Ан-2», не требовали его участия. Он дождался, пока приедет на велосипеде сторож, обошел с ним территорию и с сознанием честно выполненного долга поехал домой. Жил он в райцентре, в пяти километрах от аэродрома, в недавно выстроенном, еще толком не обжитом доме.
Старый «Гольф» он загнал во двор и устроился на веранде. Жена расставляла на столе ужин. Константинович никогда не садился есть без бутылки, хотя и считался среди местного начальства практически непьющим. Днем он «не употреблял», только после службы.
Мерцал экран старого телевизора, новый – фирменный, купленный за деньги, полученные от Брука, – прижился в спальне, на веранду ставить его Константинович пожалел. Все-таки ночи в Беларуси сырые – роса на платах выпадет, замкнет, сгорит. После третьей рюмки начальник базы сельхозавиации разомлел, расстегнул рубашку до самого пупа, закинул ноги на соседний стул. Он даже не отреагировал, когда жена сказала:
– Пока реклама идет, давай посмотрим, что по другим каналам показывают, – и тут же щелкнула кнопкой пульта, точненько угодив на бесконечный сериал.
Время шло, реклама наверняка уже окончилась, а жена и не думала возвращаться на прежнюю программу. Константинович обычно выпивал за ужином ровно половину бутылки водки, большая доза в его доме уже считалась пьянством. Взглядом он отмерял жидкость в бутылке – оставалось ее ровно столько, сколько было положено ему назавтра – половина.
«Но, если наклонить голову, посмотреть на бутылку снизу…– рассуждал Константинович, – то можно заметить, что там чуть больше половины, а значит…»