Агент чужой планеты
Шрифт:
Алина побледнела, но ответила твердо:
– Я не опоздаю.
Мы расцеловались, и Китель увел ее с собой.
Не сомневаюсь, что мафиози не оставят ее без присмотра. Так что же? Если она все сделает по-умному, риска никакого. Она навестит знакомых, в числе прочих зайдет к Мамалыгину. Может, ей старички больше нравятся? Надеюсь, поиски не окажутся долгими - в доме-башне на каждом этаже всего четыре квартиры. Даже если Китель вздумает навести справки, то скромный литератор, к ОБХСС да прокуратуре не имеющий ни малейшего касательства, вряд ли вызовет у него подозрения.
Нет,
И тут меня как током шибануло. Господи, да ведь главного я ей так и не сказал! Про обруч! И она не спросила, приняв, должно быть, его за одну из тех модных железок, которыми в ту пору увешивали себя многие мои ровесники.
И выходит, что дамоклов меч по-прежнему висит надо мной. А Мамалыгин, не зная о том, может так размахнуться, что и помогать будет некому.
Я провел кошмарную ночь. Да еще ранка разболелась...
Но вот лязгнул засов. Вошел какой-то хмырь, принес воду, бритву, металлический таз. После утреннего туалета мне подали весьма калорийный завтрак, но есть я не мог. Воображение рисовало одну и ту же картину: резкий щелчок, острый удар по мышцам, мгновенная боль и - сознание проваливается в бездну, душа отлетает от обезглавленного тела Вадима Ромоданова.
Около десяти появился Китель, непривычно торжественный и взволнованный.
– Чего такой бледный?
– Волнуюсь...
– через силу пробормотал я.
– И болит...
– Я тоже волнуюсь, - признался он.
– Ты мне очень нужен, приятель. Не дури, и все будет хорошо. Это я тебе обещаю. А я умею держать слово. А от боли вот тебе таблетки. Глотни пару штук, станет легче.
Тип, приносивший завтрак, обработал мою ранку, аккуратно наложил свежий пластырь. Таблетки сняли боль. Мне помогли облачиться в новый костюм, а зловещий обруч замаскировали цветным шейным платком, да так ловко, что он был совершенно незаметен.
Я посмотрел на себя в зеркало: молодой респектабельный джентльмен.
По мере приближения заветного часа Китель нервничал все сильнее. Ходил из угла в угол, набычившись, ссутулив плечи и сцепив за спиной сильные руки, - ни дать ни взять этакий Минотавр в своем лабиринте перед отчаянной схваткой.
Наконец в каморку просунулась чья-то лохматая голова:
– Привезли!
Китель шумно выдохнул:
– Пора! Ну, с Богом!
Я не ошибся, предполагая, что меня содержат в подвале. По крутой, выщербленной лестнице мы поднялись наверх и оказались на захламленном дворе, буйно заросшем бурьяном. Яркий солнечный свет, которого я был лишен более суток, слепил глаза. Свежий воздух пьянил.
Напротив приземистого бетонного бункера, из которого мы только что выбрались, тянулось полуразрушенное кирпичное здание барачного типа, в стороне ржавело несколько раскуроченных тракторов. Вокруг покосившегося, но высокого забора, обтянутого поверху колючей проволокой, задумчиво шумели о чем-то стройные сосны. Местность была явно загородной.
Перед распахнутыми металлическими воротами стояли две "Волги" -молочная и салатовая. Рядом переминались с ноги на ногу полдюжины подручных Кителя. Среди них - Макс.
В салоне
– Готов?
– хрипло спросил Китель.
– Да...
– кивнул я.
– Остается выполнить последнюю формальность: перенять энергию у Алины. Этот процесс я совершу на ваших глазах, но прошу ничем не отвлекать моего внимания. Ваши люди должны отойти подальше. И пусть воздержатся от комментариев, если не хотите испортить дело с первого шага.
Как ни странно, Китель воспринял мое требование очень серьезно. Тут же отдал распоряжение, и приближенные гуськом потянулись за ворота. Сам Китель отступил к бараку.
Я остановился в центре двора, сделав Алине знак. Хлопнула дверца. Алина выбралась из машины. Мне сразу не понравились ее затуманенные глаза, ее сомкнутые узкой полоской губы.
Мы сошлись лицом к лицу.
Растопырив ладони, я соединил их с ладошками Алины, прижался лбом к ее лбу. Пусть эти подонки думают, что я колдун. Дистанция, на которой они находились, позволяла нам с Алиной переговариваться шепотом без особой опаски.
– Ну?
– Его нет...
Вот этого-то я не ожидал!
– Я заходила несколько раз. Днем, вечером. Соседка сказала, что он уехал с чемоданом. Я все равно зашла ночью, потом еще несколько раз с утра. Его нет.
– В ее огромных глазах застыли слезы.
– Миленький, что же будет?
А ничего уже не будет. Конечная станция. Просьба освободить вагоны. Самое большее через час Китель убедится, что я водил его за нос. Представляю его ярость! Меня ничто уже не спасет. Похоже, не пощадят и Алину, мою "ассистентку". Бедная бабочка!
Я трепетно поцеловал ее в румяную щеку.
– Прости меня, Алина. Она отшатнулась:
– Почему ты так целуешь?
– Как?
– Как мертвую.
– Тебе показалось, милая...
Я обвел взглядом сосны, небо, причудливые разводы облаков... Неужели я вижу это в последний раз?!
– Эй, у вас готово?
– нетерпеливо крикнул Китель. Отнекиваться не имело смысла.
– Порядок...
– Тогда по машинам! Ты, гипнотизер, садись в белую, а девка - в салатовую.
Приспешники в свою очередь тоже двинулись из-за ворот к машинам. Впереди шел Макс: наглый, самоуверенный, безжалостный. Его глаза - острые, с желтоватыми белками - светились радостью: казалось, он заранее знал о моем предстоящем крушении и предвкушал зверскую расправу.
Все мои переживания минувшей ночи, крах надежд, позор и унижение, боль и обида сошлись на этом двуногом.
Сволочь, с холодной яростью подумал я. Торжествуй, скотина, блести золотыми зубами, поглаживай свои холеные усики! Твое счастье, что я утратил свой дар. Уж я не пожалел бы на тебя энергии! Ты у меня поплясал бы! Землю бы носом рыл! Ну!
И тут...
Встав на четвереньки, Макс принялся проводить по пыли длинные бороздки. Носом. Зрелище было настолько же отвратительное, как и забавное. Вся компания, за исключением Кителя, развеселилась.