Агент ФБР в Кремле. Успех операции «Соло»
Шрифт:
Суслов подробно рассказал о неожиданном визите лидера сенатского меньшинства Хью Скотта, крупного и веселого человека, который буквально очаровал русских.
– Рад сообщить, что сенатор Скотт не был в воинственном настроении и не слишком спорил с нашими аргументами, когда мы их представили ему и [американскому] послу, который также присутствовал на встрече. Скорее можно сказать, что в ходе дискуссии он держался пассивно. Мы критиковали агрессию Соединенных Штатов во Вьетнаме, критиковали политику США на Ближнем Востоке. Фактически мы не смогли добиться возражений ни от него [Скотта], ни от посла. По всем обсуждаемым вопросам их позиция была скорее оборонительной. Так что беседы прошли
Я сказал Скотту, что поездка Никсона в Китай будет сложной. Это не просто светский визит. В Индокитае идет война. США нелегко, нелегко и китайцам. Мы знаем, что Скотт был послан Никсоном, чтобы прощупать наше мнение. Мы объяснили Скотту свои принципы. Мы знаем, что Скотт выступил в Сенате, где правдиво отразил некоторые из проблем.
Затем Суслов перешел с беседы со Скоттом к теме, более всего интересовавшей Морриса: реакции Советов на американо-китайские переговоры.
– Для Советского Союза Китай – большая проблема. Но мы спокойны по поводу ситуации в целом. Как вы видите, мы сохраняем спокойствие. Но тем не менее мы не бездействуем. Мы не знаем, достигнет ли Никсон с китайцами соглашения… В самом деле не знаем. Не так просто для Соединенных Штатов после стольких лет договориться с Китаем.
Теперь следующий вопрос: будет ли это соглашение антисоветским? Если так получится, мы немедленно будем ему противостоять и с ним бороться. Но мы надеемся, что соглашения, если они и состоятся, не причинят вреда социалистическим странам.
Как вы видите, наша нынешняя внешняя политика отнюдь не пассивна. У нас есть интересы на всех континентах. И на всех континентах у нас есть люди, которые работают, развивают связи, добиваются понимания и согласия с проживающими там народами. В любом случае мы можем вас заверить, что, каким бы ни было соглашение между США и Китаем, его результаты не застигнут нас врасплох.
Чтобы дать политическую оценку происходящих событий я еще раз хочу подчеркнуть, что мы собираемся придерживаться нашей политики и наших принципов мирного сосуществования. Мы собираемся постоянно вести переговоры с Соединенными Штатами и будем продолжать это делать… Серьезные переговоры на тему сокращения стратегических вооружений возможны, и они продолжаются. Для этих переговоров понадобится немало времени, но я думаю, что мы сможем достичь соглашения. Мы также обсудим заключение договора о противоракетных системах, но для этого понадобятся слишком длительные переговоры.
Просматривая свои заметки, Суслов продолжал:
– Вас пригласят на съезд Коммунистической партии Индии, который откроется третьего октября. Мы надеемся, что вы приедете. Вы должны знать, что Индира Ганди просила у нас разрешения приехать сюда. Мы ответили, что она может приехать, если хочет. Вы знаете, что японцы вновь очень обеспокоены той ролью, которую Соединенные Штаты играют в Азии. Их также волнует визит Никсона в Пекин. Можно ожидать, что они изменят свое отношение к нам.
Официальная повестка дня завершилась, но Суслов хотел еще немного поговорить со старыми друзьями, знакомство с которыми продолжалось больше сорока лет. Он предложил устроить этим вечером импровизированный банкет в «Капитанской каюте» и пригласить из Политбюро и Центрального Комитета всех, кого Моррис захочет видеть. Если же все будут заняты, они смогут поужинать вдвоем и предаться воспоминаниям.
«Капитанской каютой» именовался самый элитный клуб в Советском Союзе, элегантно устроенное и богато обставленное убежище олигархии, предлагавшее самую лучшую кухню, какая есть в Москве за пределами Кремля. В обычных обстоятельствах служебный долг и личные наклонности заставили бы Морриса немедленно принять приглашение.
Моррис к тому времени располагал в Москве великолепной квартирой, не хуже, чем в Чикаго и в Нью-Йорке, но не мог ни продать ее, ни завещать. Партия берегла ее исключительно для него, и он держал там полный шкаф одежды, включая теплое пальто и меховую шапку, которые помогали ему походить на москвича. Сшитые дорогим портным костюмы тоже делали его похожим на советского служащего, кем он, по мнению хозяев, и являлся. Истинный коммунист достаточно умен, чтобы бить капиталистов в их же игре – делать деньги. В шкафчике он оставлял халат и тапочки, в которые собирался переодеться, пока писал, потому что в холодные месяцы в квартире было очень жарко, а окна были заклеены. В ванной он оставлял туалетные принадлежности и лекарства от всех болезней из чикагской аптеки, которые раздавал гостям.
Московская квартира обслуживалась штатом прислуги, но на сегодняшний вечер он хотел избавиться от Екатерины, кухарки и уборщицы, которая должна была задержаться после ужина, чтобы проверить, все ли в порядке, и унести домой продукты, после того как он отправится спать.
Тем вечером Моррис велел своему шоферу остановиться возле кремлевского магазина, куда, пользуясь специальной карточкой, он мог войти и бесплатно выбрать импортные деликатесы, которые тут же доставляли на квартиру. Моррис никогда бы не пошел туда, чтобы не чувствовать себя лицемером, и единственной причиной, по которой он это делал, была нужда пополнить запасы подарков для своих русских хозяев. Но тем вечером он действовал как истинный жадина-олигарх, заказывая в огромном количестве колбасу, ветчину, икру, копченую рыбу и шоколад. Дома он отдал пакет Екатерине под видом подарка от Евы и отослал ее.
Записав все услышанное от Суслова, Моррис приступил к анализу, который следовало представить Бойлу. В июле Киссинджер и Чжоу Эньлай заключили серьезные соглашения, еще в сентябре русские об этом ничего не знали. Не похоже, что они знали и о том, что Киссинджер собирался вернуться в Китай. Моррис заключил, что они либо потеряли, либо не смогли общаться с удачно внедренным источником информации, которым, как он полагал, Советы располагали в Пекине. Суслов сказал, что русские не уверены, что Никсон и китайцы достигнут соглашения. А если достигнут, он хотел бы знать, будет ли это соглашение антисоветским. Моррис подумал: «А каким еще оно может быть?» Когда Моррис в последний раз разговаривал с русскими в апреле, они были злы, ожесточены, полны недоверия к Соединенным Штатам и разрабатывали подрывные планы против них. Теперь они были уверены в том, что могут доверять США, чтобы прийти с ними к приемлемому соглашению. И Суслов клялся, что вне зависимости от того, до чего договорится с Китаем Никсон, «мы собираемся вести переговоры с США постоянно».
Моррис не знал, что вызвало столь резкую перемену взглядов за столь короткое время, но знал, что немедленно следует проинформировать Белый Дом: не следует сдерживать развитие отношений с Китаем из-за опасений по поводу советского противодействия.
На следующий день Центральный Комитет доверил Моррису документы, касающиеся Китая, и он скопировал их почти дословно. Бумаги рассказывали историю провала попыток Союза договориться с китайцами и еще более драматизировали непримиримую вражду между двумя бывшими союзниками.