Агент из Кандагара
Шрифт:
– Откуда вы знаете? Впрочем, да. Извините. Я вас слушаю.
– Вам придется расстаться. Подумай, есть ли у тебя силы, чтобы порвать с ней навсегда.
– Она хорошая девушка, – попытался объяснить Маджид.
Бахыш-хан выразительно посмотрел на него. Он ничего не произнес, просто смотрел на своего молодого собеседника.
– Да, я понимаю, – опустил голову Маджид, – но я не думал, что все так серьезно. Я попытаюсь… честное слово, я попытаюсь…
– Это будет верное решение, – кивнул Бахыш-хан. – А теперь можешь уходить. Я позвоню тебе через две недели, и мы увидимся снова. Уже в другом месте. Возможно, мы приедем к тебе в Кембридж. Если кто-то будет спрашивать, то скажи, что приехал родственник твоего отца.
– У нас много арабов, – улыбнулся Маджид, – они сразу поймут, что вы не можете быть родственником
– Правильно, – согласился Бахыш-хан, – конечно, не похож. Можешь не беспокоиться. Если будет нужно, то к тебе приедет настоящий араб, который будет похож на твоего родственника. Договорились?
– Да, до свидания. Спасибо вам за все.
Маджид встал, пожал руку своему собеседнику и вышел из бара. Бахыш-хан оглянулся. Двое посетителей, сидевших в углу, смотрели на него. Он незаметно кивнул, подошел к бармену, положил на стойку бумажку в десять фунтов и вышел из бара. Через минуту следом за ним вышли и двое других посетителей. Они свернули на другую улицу, где в салоне автобуса с затемненными стеклами их уже ждал Бахыш-хан. Оба вошли следом за ним в автобус, который сразу тронулся.
– Все нормально, – сразу сообщил на превосходном английском Бахыш-хан, – парень согласен работать с нами. У него прекрасная голова, хорошая память, он умеет аналитически мыслить.
– Слишком известная семья, – задумчиво сказал один из вошедших в автобус, – возможно, мы несколько перестарались.
– Это даже хорошо, – возразил Бахыш-хан, – именно такой человек будет вызывать меньше подозрений. Не забывайте, что он провел в Англии несколько лет, а значит все равно к нему будет много вопросов. И его еще долго будут проверять, прежде чем окончательно убедятся в его надежности. Именно такой человек нам и нужен. А его легендарный дядя и погибший старший брат только делают Маджида вполне устойчивым кандидатом для прохождения любой проверки.
– И все-таки нужно быть осторожнее. Можно было выбрать кого-нибудь другого. За ним тянется такой шлейф известности. Израильтяне могут быть недовольны. Я уже не говорю про англичан. Мы не имеем официального права работать на их территории. Я не удивлюсь, если выяснится, что сейчас нас слушает их контрразведка.
– Мы делаем одно общее дело, – возразил Бахыш-хан, – и вы понимаете, во имя чего мы его делаем. Мы просмотрели массу кандидатур, отсекли несколько сотен возможных претендентов. Он оказался самой идеальной кандидатурой. Особенно учитывая его успехи в Кембридже. Найти нужного кандидата очень сложно, а такого, как Маджид, вообще невозможно. Добавьте к этому еще и его шиитские корни. В Агафнистан его позовут через две недели. Они тоже долго выбирали себе подходящего человека.
– Посмотрим, – кивнул его собеседник, – в любом случае именно ты, Бахыш-хан, будешь отвечать за этого кандидата. Значит, ты понимаешь, какая на тебе ответственность. Насчет голландки ты ему сказал?
– Конечно. По-моему, он все понял.
– Вот в этом я не уверен. В таком возрасте часто влюбляются и расстаться с любимой девушкой по приказу неизвестного начальника будет очень непросто.
– Он дал слово…
– А если не сумеет?
– Есть масса способов заставить его расстаться с ней. Найдем другого молодого человека, который просто отобьет ее у него. Или выйдем на подругу, которая сделает все, чтобы разорвать их отношения…
– Другие варианты существуют?
– Конечно. В крайнем случае она срочно уедет из Англии домой или попадет под колеса автобуса, – в сердцах произнес Бахыш-хан, сверкнув глазами.
Оба его собеседника замолчали. Переглянулись.
– Надеюсь, что ты пошутил, – сказал один из них.
– Нет, – ответил Бахыш-хан, – ты только что сказал насчет операции, которую мне поручили. Я доведу Маджида до конца, и если мне будет мешать женщина или мужчина, непреодолимые обстоятельства или сам Иблис-Дьявол, то и тогда я сделаю все, чтобы успешно завершить нашу операцию. Или вы сомневаетесь, господа?
Автобус направлялся на запад. Ни один из сидевших в нем даже не мог представить себе, что после их ухода сонный бармен, даже не смотревший в сторону посетителей, как-то сразу встрепенулся и, подойдя к столику, рядом с которым разговаривали Бахыш-хан и Маджид,
Но как бы там ни было, первым мусульманским государством, которое создало ядерное оружие, оказался Пакистан. Когда Ирак попробовал сделать нечто подобное, израильтяне просто разбомбили их ядерный центр. Но с Пакистаном ничего не получилось. А теперь еще и заклятый враг Израиля – исламское государство Иран тоже пыталось получить доступ к обладанию подобным оружием. Необходимая в подобных случаях бдительность всех агентов, задействованных в Европе, была просто вынужденной мерой.
Именно поэтому за Маджидом следили уже давно. И его разговор с Бахыш-ханом оказался записан на пленку и передан в центральный офис израильской разведки. Теперь Маджид был взят под плотное наблюдение агентов «Моссада». Смущало только одно обстоятельство. По данным нескольких агентов израильской разведки, Бахыш-хан работал на американцев. Однако в разведке этому не придавали особого значения. Слишком много перебежчиков и двойных агентов существовало в этом неспокойном мире. К тому же в «Моссад» не забывали, что пакистанский ученый-ядерщик Кадир Абдул-хан сумел так ловко похитить секреты именно потому, что его поддержали американцы, пытающиеся разыграть свою карту против Индии. Самое поразительное, что американцы, сыграв на стороне Пакистана против Индии, подсознательно выступили и против России, которая была возможным союзником Индии, а заодно и против своих самых близких союзников – Великобритании и Израиля, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не допустили бы подобной утечки информации.
Но в разведке не бывает постоянных интересов, а предательство почти такая же норма, как и двурушничество.
Вместо прелюдии
Они сидели вдвоем, друг против друга. Племянник бывшего Государственного секретаря Соединенных Штатов Роберт Эйссинджер и один из тех сотрудников Центрального разведывательного управления, кто проводит реальную политику в своем ведомстве, не обращая внимания на часто меняющихся руководителей. Этот человек был настолько важным и настолько засекреченным лицом, что даже имя его никогда не упоминалось ни в одном из опубликованных документов. Мистер Патрик Рассел возглавлял отдел тайных операций, отвечая за разработку и осуществление тех мероприятий, которые априори никогда не будут упомянуты на сенатских слушаниях или в отчетах перед конгрессменами и вообще никогда не станут известны никому из посторонних. В конце-концов, у каждой из уважающих себя спецслужб мира есть в активе подобные операции, которые необходимо скрывать во имя высших интересов страны.
Роберт Эйссинджер был похож на своего дядю. Такой же грузный, с большой головой, умными, немного грустными глазами за толстыми стеклами очков. Ему было уже почти шестьдесят лет, и большую часть своей жизни он работал аналитиком на структуру, называемую Агенством национальной безопасности США. Собеседники уже встречались прежде несколько раз, проникнувшись к другу другу симпатией и уважением, которые обычно испытывают друг к другу настоящие профессионалы, даже безотносительно того, на чьей стороне они обычно выступают. В отличии от своего собеседника Патрик Рассел был типичным англосаксом. Подтянутый, высокий, больше похожий на английского наследственного лорда, чем на руководителя отдела ЦРУ.