Агент N 13
Шрифт:
Где-то очень далеко мелодично прозвучал сигнал ночного автобуса. И снова все стихло.
– Ну о чем ты, сестренка?
– еще раз попытался найти в себе слова утешения Матэ Табори.
– Соберись с силами. Я понимаю, что я в большом долгу перед тобой. Но все равно прошу тебя, не надо так убиваться...
Конечно, случись все это не четверть века назад, а сейчас, сегодня, он, наверное, вел бы себя умнее, с большим тактом. Но и сегодня он так же, как и тогда, не подал бы руки палачу и убийце. Время только подтвердило, что прав был он, Матэ Табори. Да что толку гадать
– Знаешь что, сестра, свари-ка ты мне лучше кофе!
– попросил он.
Ему совсем не хотелось кофе. Наоборот, ему хотелось спать. Но Матэ знал сестру: когда кому-то нужна ее помощь - пусть самая пустяковая, - она быстрее забывает о своих собственных горестях.
11
Начальник дорожного отдела Балатонфюредского горсовета Иштван Чордаш не очень обрадовался нежданным ночным гостям - Шалго и Фельмери. "Только заснешь, - ворчал он, - звонят!" Жена Чордаша тоже проснулась и даже спросила: "Кто там?" - но тут же, повернувшись на другой бок, снова уснула. Не зажигая света, Чордаш быстро оделся. Так уж у него заведено: всякая вещь всегда знает свое место.
– Разве ты человек? Ты - кладовщик!
– говаривала часто ему жена, а желая досадить мужу, умышленно забывала положить какую-нибудь вещь на отведенной ей Чордашем место.
Начальник дорожного отдела оказался немолодым уже человеком, лет пятидесяти, удивительно маленького роста но вид у него был строгий и внушительный.
Фельмери показал ему свое служебное удостоверение, но и после этого сердитый мужчина не стал добрее. Приглашая их в дом, он попросил довольно требовательным тоном, чтобы гости хорошенько вытерли ноги, потому что он совсем недавно застелил пол линолеумом, и теперь на нем видна каждая пылинка. После долгого шарканья подошвами о коврик на крыльце ночные гости были препровождены в кухню.
– Садитесь, - хрипловатым голосом сказал хозяин.
– Но от курения прошу воздержаться. У нас не курят. Никотин вредно действует и на человека и на мебель.
– Да-да, конечно, - поспешно пряча сигарету в пачку, согласился Фельмери, уголком глаза косясь на Шалго. Тот злорадно ухмылялся, словно желая сказать: "Что, брат, попало?"
– Товарищ Чордаш, - Фельмери решился после этой небольшой заминки прямо перейти к делу.
– Я пришел, а вернее, мы пришли к вам с просьбой. Помогите нам в одном важном с точки зрения государственной безопасности деле.
Сердитый Чордаш маленькой, густо обрызганной веснушками рукой разгладил складку на пластиковой скатерти, покрывавшей кухонный стол, и все тем же хрипловатым, будто крякающим голосом проговорил:
– Пожалуйста, а в чем именно?
– И вдруг густо весь побагровел: на месте только что расправленной складки на скатерти виднелся едва заметный разрез. "Сколько раз я твердил Элке, что нужно резать хлеб на дощечке, а не на скатерти!" - пронеслись в его голове гневные упреки жене, и он теперь уже краем уха следил за тем, что говорил ему Фельмери.
А Фельмери говорил вот что:
– Вы не помните, на какой улице ночью девятнадцатого июля рабочие могли ремонтировать дорогу или канализационные люки?
– Ночью
– Извините, - поспешил уточнить лейтенант.
– Я неверно сформулировал вопрос. Где могла гореть ночью красная сигнальная лампочка, если работы не были окончены днем?
– Мы строго соблюдаем правила безопасности. Я за этим сам слежу, ответил Чордаш, думая про себя: "Черт бы побрал эту скатерть. Ее ведь теперь ничем и не заклеишь. Так и поползет дальше".
– Правила положено строго соблюдать, - повторил он вслух.
– Правильно, товарищ Чордаш, - согласился с ним Фельмери.
– Так вот вспомните, пожалуйста, где девятнадцатого июля ночью были установлены красные сигнальные лампочки?
– Тут и вспоминать нечего, - возразил Чордаш заносчивым, пожалуй, даже хвастливым тоном. На мгновение он забыл об испорченной скатерти, хотя рука его продолжала гладить разрез, словно больную рану.
– Если завтра утром вы навестите меня на службе, в отделе, я смогу вам совершенно точно сказать, где в указанную вами ночь горел красный свет.
– Нам это нужно знать сейчас, немедленно, уважаемый товарищ главный инженер, - с подкупающей улыбкой заметил Шалго.
– Вы, как государственный служащий, товарищ Чордаш, а точнее, как лицо, облеченное доверием, знаете, что такое вопросы государственной безопасности. Поэтому мы и обратились именно к вам...
Мужчина весь вытянулся в струну от мгновенно наполнившей его и теперь распиравшей изнутри гордости.
– Минуточку терпения, товарищи. Сейчас. Только переоденусь.
Полчаса спустя они уже были в конторе товарища Чордаша и тщательно, графу за графой, просматривали "Журнал ведения дорожных работ". Шалго только головой покачивал при виде аккуратности, с которой были оформлены все журнальные записи. Тем временем из желтого шкафа был извлечен скоросшиватель и в нем за несколько секунд найден акт N_068/19.
– Вот, пожалуйста. На этой схеме мы видим, так сказать, все нужные нам данные, - гордо произнес товарищ Чордаш и, словно полководец, устремив вперед указующий перст, вытянулся во весь свой крохотный рост.
– Вот этими красными кружками, - принялся пояснять великий человечек, - обозначены места, где установлены лампы красного цвета. Как вы видите, в тот день на пяти объектах моими рабочими производились дорожные работы. Цифры вверху обозначают день начала работ, внизу - дату окончания.
– Отлично, - похвалил Фельмери.
– Давно не видел такой четкости в делопроизводстве. Подозреваю, что товарищ Чордаш тайком окончил какую-нибудь военную академию.
– Академий я не кончал. И даже на военной службе никогда не был. Но я привык думать. И привык во всем соблюдать порядок.
– Полагаю, товарищ начальник, что Фюред вы знаете как свои пять пальцев, - сказал Шалго.
– Еще бы не знать!
– воскликнул Чордаш.
– Да я здесь родился и вырос. В школе здесь учился. А с сорок пятого года бессменно на государственной службе состою. В этом со мной никто не может сравниться. Так сказать, рос вместе с нашим городом... Я тут не то что каждую улицу - каждого жителя в лицо знаю!