Агент специального назначения
Шрифт:
Похоже на нижний мир, точнее на то, что про него рассказывал мальчик и что я вычитала в уцелевшей библиотеке дома. Почему бы не проверить догадки? И, вздохнув, как перед прыжком в воду, я ступила на тропу. Казалось, время замедлилось, и я двигалась через густой кисель, руки наткнулись на преграду, слегка спружинившую и не пускавшую вперед. С усилием надавив, я прорвалась в нижний мир, с трудом удержавшись на ногах, а тонкая пленка с громким чпоком восстановила свою целостность.
Здесь тоже был камень с такими же углублениями — ладонями, была тропа и был лес. Даже Луны было так же две, только одна светила золотым, а вторая красным светом. И он, переплетаясь, падал на землю причудливым узором, создавая кроваво-золотые тени и тона на деревьях, камне, моих руках и одежде.
Зафиксировав для себя место выхода, и установив на него точку быстрого телепорта,
Прокравшись незаметно, очень надеюсь незаметно, к найденному дому, затаилась. Вид был отличный — все те же красно-золотые тона, очаровательные коряги и темная трава, пучками пробивающаяся сквозь насыпь камней. А посреди этого великолепия стоял Замок. Вот это замок, да. Вид — замок обыкновенный, подвид темный. Все как полагается — мрачность, готичность, тварюжки каменные украшают лестницу — наверняка магические, как же без них. По идее должны сожрать всяк сюда входящего. Зубчики, зубчики, бойницы-окошечки. Стандарт — приятно работать — знаешь, что ожидать от такого местечка. И самое интересное — эта прелесть стоит в аккурат на том месте, где в верхнем мире разваливается домик Киану. Это точно не тайное убежище деда, с его смертью замок бы тоже пришел в упадок, да и неучтенных близких родственников вроде не имеется. Неужели все-таки повезло и это хоромы дядюшки? Жируешь, дружочек… Надо исправить эту несправедливость! А то живем в разваливающемся не пойми что, в не пойми от чего и от кого! Непорядок!
Раз — натягиваю масочку ДартВейдера, два — поправляю невидимость, три — дематериализация, четыре — активация браслета нападения, пять — го… Кто не спрятался — я иду искать. Бойся мерзкий вредитель чужой собственности, идет борец за справедливость, бугага… Аж самой смешно стало… хотя, это очень близко к истине, мдам.
Красивая дверь — большая, внушительная, с потрясающе реалистичным изображением морды лица какой-то кракозябры. Наверное, если попробовать постучать — оттяпает руку. Но мы стучать не будем, даже с пинка дверь тоже открывать не будем — все-таки практически произведение искусства, да и ногу жалко, да и невидимость с дематериализацией это вам не хухры-мухры. Пройдем сквозь — как обычно… И я, изображая призрака, прошла сквозь дверь — а вокруг тишина. Просканировав первый этаж — не обнаружила ни души. Поднялась выше — ни на втором, ни на третьем не обнаружила никого. Вымерли все, что ли? Осталось проверить башенки и подвал. Может погреметь несуществующими цепями, кто откликнется? Или повыть малость — тишина как в склепе — реально выть хочется…
Странно, вроде домина огромный, ухоженный, ни пылинки, ни соринки, разве что под кровати в комнатах на втором этаже не заглядывала. По моим скромным подсчетам как минимум пара дюжин слуг, не считая охраны быть должна. Но не было. Может дядюшка сам как золушка с тряпочкой и веничком? Магии ведь особо не чувствую, так фонит слегка. И тут мне в голову пришла Мысль, причем именно Мысль, а не мыслишка или скромная мысль. Ведь энергия из дома Киану тянется, и наверняка именно сюда. А жизненную силу дома можно не только накапливать, или сливать за ненадобностью. Похоже, хозяин у нас предусмотрительный и рачительный — вон как все блестит и сияет. И как же найти тебя? Чистоплюй ты наш? Остались подвалы и башенки, но я слегка притомилась, и лишний раз передвигать ногами или левитировать было откровенно лень.
Усевшись на зеркальный пол, закрыла глаза. Предположим, слуг и охраны тут просто нет, значит скорее всего единственным живым, если вообще в этом склепе хоть кто — то есть, будет именно наш дядюшка. Сосредоточившись, в кромешной тьме подпространства нашла пульсирующий огонек жизни, обитающий где то подо мной. Значит в подвалы. Как банально.
В предвкушении пошла в подвал. Воображение рисовало образ высокого, широкоплечего, темноволосого падшего ангела с горящими глазами и мрачной улыбкой готовящего гадости миру. Проскользнув через еще одну дверь, попала в большое, освещенное золотистыми шарами помещение. Практически в центре сего великолепия ползал по полу мужик, подметая широкими штанинами и без того чистый пол, мелом выводя замысловатую пентаграмму, в середине которой лежала какая — то картина. Чуть в стороне, на небольшом постаменте под энергетическим куполом- видимо чтоб никакая муха не накакала — пыли то тут нет, да и слуг тоже, ворующих все что хорошо лежит, — стояла статуэтка, женская, величиной с ладонь. К ней тянулись голубоватые и зеленоватые нити энергии, вплетаясь
— Как же нам тебя не хватало, милая, — про себя мысленно запричитала я, — хочется и мягко поспать и вкусно поесть, а готовить и убираться то в той хибаре, именуемой домом, совсееем не хочется. И как бы тебя незаметно ук… позаимствовать? — И я скосила глаза на увлеченно рисующего мужичка, тот, пыхтя и сопя, выводил еще одну руну. Взгляд опять упал на статуэтку, та мигнула, и я готова была поклясться: так и просилась мне в руки. Задумываться о том правильно ли я делаю, совсем не хотелось. Ведь если вы забираете украденное у вас, то совесть спит и практически даже не шевелится, если вы случайно прихватите со своим и чуточек чужого? И сейчас это маленькое чуточек так и просилось в карман.
Тем временем мужик запел высоким голосом, и я наконец рассмотрела его более подробно. Мое воображение всплакнуло и отвернулось, не выдержав таких издевательств. На придуманный образ мужичек совсем не походил. Да, в нем проглядывали какие-то черты моего подопечного, если сильно присматриваться, но в остальном… небольшого роста, хлипенький, с какой-то козлиной бородкой и блеклыми волосенками… выступающим орлиным профилем — а-ля 'даарагоййй' — но если на многих представителях дружественного и не очень юга сей атрибут смотрелся вполне достойно, то тут… Я вздохнула и закрыла глаза, более несуразной физиономии давно не видела. Природа явно отдыхала по полной, с фуршетом, песнями и плясками… иначе как объяснить мелкие глазки в окружении длиннющих ресниц, описанный выше клюв, тенью падающий на тонкогубый рот и раздвоенный подбородок, проглядывающий сквозь бороденку — и вся эта красота на лице-блинчике?
Нота, старательно вытягиваемая мужчинкой, повисла и оборвалась. Я приоткрыла один глаз — интересно все же… что он делает. А дядюшка тем временем схватил картину, оказавшуюся портретом какого-то очень представительного мужика, и опять заголосил, аки бабка на поминках. Порчу наводит, что ли? — успела подумать я. Но в этот момент изображение поплыло, как будто его облили скипидаром, а вслед за этим мужик стал меняться — рост, осанка, волосы потемнели и стали гуще, черты лица потихоньку преображались, становясь копией портрета.
— Ну ни фига себе… — я захлопнула себе рот рукой, и во все глаза уставилась на мужика. Тот замер, песня прекратилась, а на меня уставились два испуганных глаза непонятного цвета на недоделанной физиономии. Мысли пролетали в голове с огромной скоростью, и даже не мысли — мысль — 'Ой дуурааа!.' И я ничего не придумала лучше, как мгновенно появившись сказать: 'БУУ!' Мужик выпустил из ослабевших пальцев картину, закатил глазки и упал мне под ноги. Слабенький какой!
— Неужели притворяется? — носком сапога я слегка пихнула бесчувственное тело, то не реагировало. Пихнув еще пару раз, я пнула от души. Мужик лежал. Внимательно присмотревшись, поняла, что он еще и не дышал. Вот так глупо у меня никто не умирал, за все мои более чем двадцать лет работы. Прикусив губу, я принялась рассматривать потолок. С одной стороны было жаль дядюшку, вроде как со мной он не пересекался, но с другой… Не будь этого хмыря, наверняка был бы жив дед Киану, а я сидела бы сейчас на лавочке где-нибудь на юге и мусолила мороженое, заслуженно отдыхая… Прищурив глаза, опять посмотрела на тело, и пальнула по нему шальным огоньком из браслета, а вдруг уйду, а он поднимется? И в гости заявится… 'Здравствуйте, я ваша дядя…' Нет, мне такой радости не нужно, подождав пару минут, и удостоверившись что от дядюшки ничего кроме маленькой горстки пепла не осталось, и ту раскидала сапогом… для перестраховки… А потом потянула свои загребущие ручки к статуэтке. Если до этого еще на периферии мелькала мысль о чужом добре, то сейчас она благополучно исчезла вслед за дядюшкой из этого мира. Теперь это добро принадлежит мальчишке, а я, как его непосредственный законный представитель, заберу необходимое.
— Иди ко мне моя прелесть, — схватив статуэтку, и получив по пальцам нехилый такой разряд, я, недолго думая, переместилась по быстрому телепорту к камешку, во избежание так сказать, а оттуда и в верхний мир.
— Все на моих хрупких плечах, — дуя на пальцы одной руки и тряся вместе со статуэткой другой, думала я, — и дом восстанавливай, и дядюшку упокаивай, а кушать хочется… Война — войной, а обед по расписанию, — с этой ясной мыслью отправилась на кухню, пошуровать в остатках припасов и найти лед для слегка пострадавших ручек.