Агент влияния

Айзенберг Александр

Как интересно, но Цезарь и Клодий, который совсем не Клодий, а очень даже Клавдий – именно они из древнейших патрицианских родов. И именно они – самые яркие популяры. А Цезарь, в конце концов, победит. То есть, победит как раз демократия. Забавно, но факт.

Однако, к Катилине… Общепризнанное чудовище. Нет слов. Собственно, именно за борьбу с ним Цицерон получил признание – стал отцом отечества. Спас Рим. Как гуси. От чудовища. Но в той самой речи за Целия Катилина как бы не совсем чудовище. Знаете, такое маленькое, но очень симпатичное – самому же Цицерону нравится. Говорит о его безмерном обаянии. С оговоркой. Без этого нельзя. Иначе, против кого же он боролся? Кого он уничтожил? Но речь-то не о Карлсоне, о Катилине. А с ним, оказывается, наш борец за чистоту и прочее дружил и не только – скажем так, погуливал. Это все Цицерон не под

пыткой, в этой же речи признает. Добавим, что они родственники. Не самые так уж прямо, но все же родные. Что не мешает грохнуть и родственничка, и его друзей – катилинариев без суда. Вот в чем заковыка, сделай такое Катилина – и ладно – что с чудовища взять. А сделал поборник закона и его соблюдения – с чем и вошел в историю права. В теории. Вот некоторые и считают: а был ли мальчик, то бишь заговор? – суда ведь не было и с доказательствами на уровне изменников Иоанна IV. Нас же интересует все-таки не печальная судьба сторонников Сергия и его самого, а нравственный облик моралиста – на что он способен. Причем, он в качестве юриста-практика в той самой уже упоминаемой речи придает этому фактору неодолимое значение. Уж как хвалит Марка Целия! Уж как хает брата и сестру Клодиев. И так, без особых доказательств. На уровне рыбьего базара. Привоза.

Итак… На многое способен. Кстати, а ведь была у него связь с этой самой Клодией, по его судебной терминологии: квадрантарией (это по латыни, сами знаете, что) – и супруга очень даже ревновала. Да, а другая уже супруга тоже ревновала, но к его родной дочери. Интересно как, и людей без установленной вины судом убил (их задушили по его приказу), и с моралью в личной жизни всяко. Что, трудно с моралью в древнем Риме? Все римляне такими были? Не обязательно. Вот принят был закон об ответственности тех, кто убивал не по суду – и наш оратор отправился в добровольное изгнание, чуя, что может быть и хуже. Даже не в самой демократической республике.

И тут у нас брат Клодии – Публий Клавдий Пульхр. И Цезарь. Это – отдельная история. Цезарь, избежавший смерти при Сулле, возвращается в Рим. Женится. Женится на внучке Суллы. Думается, правомерным будет предположить, что это цена безопасного возвращения. Брак. Цезарь не Цицерон, его принципы несколько иные: под страхом смерти не развелся с любимой женой, но она умерла, а сулланцы еще очень сильны, и он уступает. Невозможно выяснить, любил ли Гай эту жену, но хотел ли этого брака?..

Довольно скоро после возвращения Юлий становится понтификом – верховным жрецом Рима. Серьезное дело. Разводы в республиканском Риме не то что в средневековом, но верховный жрец все же не мог сделать это совсем легко, не так как Henri VIII Tudor, но некоторые трудности должны были быть. Происходит знаменитый скандал с женским празднеством bona dea в доме Цезаря, который проводит Помпея, внучка Суллы – его жена. Туда проникает молодой Клавдий. Еще Клавдий. Чего он хотел, кого он хотел – можно спорить. Многие считали, что осквернение действа он совершил в связи с супругой понтифика, но это не доказано, хотя и обратное также. И хотя с доказательствами туговато, тут же следует развод, а когда все же стали намекать, а кто его знает, и настаивать, что девочка не виновата, мало ли что какому дурню в голову ударит, и знаменитая фраза о том, что жена Цезаря, должна быть выше подозрений. И хотя он не был цезарем, в смысле, императором Священной Римской Германской империи и даже не мог заподозрить забавную этимологию понятий «третий Рим» и «царь», но был священнослужителем самого высокого ранга, и его были вынуждены понять.

Очень интересно, но страшной мести от самого понтифика некоему Клавдию не последовало. Ничего не происходит, кроме развода с навязанной женой и… И выхода… не с цыганочкой… а на политическую арену уже не некоего Клавдия, а борца за права плебее… римского народа Клодия. Во как! А еще имеются установленные связи упомянутого Клодия с вышеупомянутым же Цезарем.

Не имеется протоколов о договоренностях названных политиков. Отсутствуют также видеоматериалы, подтверждающие те или иные связи Помпеи. Их и не будет. Никогда. Вероятно. Очень. Но вспомним, что пришлось проделать некоему аристократу в фильме «Развод по-итальянски» – «Divorzio all'italiana» (этого персонажа – барона Чефалу играл Марчелло Мастроянни) в целях развода. Но кто такие эти захолустные Чефалу рядом с Юлиями?

Как бы там ни было, альянс Цезаря с Клодием известен. Очень хорош и понятен хулиган Клавдий в роли рэкетера и крестного

отца. Был молод – повзрослел. Но вот его переход из тех же хулиганов в трибуна Клодия требует некоего режиссера. Причем, другого уровня.

И такой союз оказывается весьма перспективным для обоих. Просто, в чем-то Клодий вполне самостоятелен. Скажем, в акциях устрашения: сам Помпей напуган. Что говорить! Но развод благодаря осквернению сакрального действа – это рука профессионала. Не стоит игнорировать значение звания понтифика. А законопроект: всякий, кто без суда и следствия убил римского гражданина, должен быть подвергнут наказанию? Тянет ли Клодий на такое? Зато, как это ложится на фигуру некоего великого юриста… Скажем, Цезаря. Причем, именно, Цезаря. Это и его уровень, и понятная любовь к сулланцам, т. е. нелюбовь и очень выраженная; более того, подтвержденная действиями. К слову сказать, а какая невероятная актуальность! Этой аксиоме и сегодня далеко не всегда доверяют, а зря. Впрочем, быть гражданином чего-то, не всегда эквивалентно гражданству в республиканском Риме.

Но вернемся к нашим баранам. Цицерон бежит. Цель достигнута. Клодий не поет комические куплеты в стиле Гарриса на могиле («Трое в лодке…»), но пляшет на руинах дома изгнанного оратора, и это весьма впечатляет римских граждан.

Что дальше? А колесо истории повернулось, и, как ранее Цезарь, отец отечества возвращается. Как он ненавидит Клодия, изгнавшего его непосредственно, и того, кто за этим стоял (не так сложно для человека такого ума понять, кто это). Это может показаться невозможным, но еще сильнее он ненавидит, понятно, Цезаря. Трудно представить этот цицероновский скрежет зубовный, что не удалось, когда было возможно, удавить вместе с катилинариями и Цезаря.

Да, так вот это возвращение. Почти триумфальное: как он напустился на Клодиев! это – фантастика! какая защита? кого это интересует? зато он поливает грязью Клодию; он размазывает грязь по ней – и все с восторгом тамбовского трагика! Ее брата, Клодия это также касается. И он не боится. Он не боится дона Корлеоне Рима. (Уже есть – Клодий пока не понимает; да, и позднее не поймет; а уже есть… есть, есть дон Барзини! Появился Милон в похожем амплуа хозяина Вечного города.) И у Цезаря есть вопросы: как, каким образом Цицерон и Красс в одном деле? Триумвират сохранится или нет?

Пока нет ответов на такие и им подобные задачи, должна появиться пауза. Конечно, это происходит. И Клодий не может! не может завалить Цицерона! А как хочется… Стерпеть такие оскорбления… прилюдно… еще и в суде… А он ничего не может. Что же он делает? вешает кинжал на столу своей жены… зачем?.. А жена его не кто-то, не кто-нибудь, а Фульвия… Но это ведь 56 год… Только 56… Может быть, позднее… позже… Цицерон пожалеет, что оскорблял Клодия… И не потому, что тот – царь убийц. Не-ет! А потому, что его жена – Фульвия. Но это еще 56 год.

Пока речь шла о власти привычной – власти! Власть! Imperium! Но, как известно, помимо власти Юпитера есть еще и власть Венеры. Речь пойдет о Клодии. Собственно, уже было немало о ней сказано, в том числе, и о ее непростых отношениях с Цицероном. Однако, темпераментных женщин было не так уж мало, а вот шедевров мировой культуры, связанных с конкретной матроной гораздо меньше. Более того, шедевров, созданных и до нашей эры, и в современности. Но Клодия сумела потрясти Катулла до такой степени, что его лирика и сегодня поражает. И эти его стихи о Клодии. (Правда, там он зовет ее Лесбией, что позволяет существовать сомнениям, а Клодия ли это? а вдруг другая? правда, трудновато, другую для Лесбии найти; так что, пусть Лесбией будет Клодия.) А уже в ХХ веке то ли стихи Катулла, то ли Клодия, то ли то и другое так потрясли Карла Орфа, что мир услышал Песни Катулла «Catulli Carmina».

Власть поэзии, конечно, парафия не Венеры. Но не последняя. Катулл же умудрился весьма откровенно писать… обессмертить в своих стихах не только Клодию, но и Цицерона, и Цезаря.

Именно в Риме имели место быть цензоры. Скорее всего, впервые в мире. Но с цензурой, похоже, было полегче. Во всяком случае, для Катулла. О чем свидетельствуют его стихи. Кстати, даже во времена инквизиции их продолжали читать. А уж как он критиковал и Цезаря, и Цицерона… и Лесбию… Нет, не Клодию.

Все происходит до встречи триумвиров в Луке. Мы знаем, что будет дальше. А Красс, Помпей и Цезарь не знают. Не знают будущего ни Клодий, ни Милон. Цицерон знает больше. Он знает о катафрактах и о кинжалах, но он ничего не знает о булавках… А кто такая Фульвия?..