Агент вождя

Бортников Сергей Иванович

– Уж не тот ли это тип, с которым ты передавал мне записки? – спросил Фёдор Алексеевич.

– Да, он… – выдохнул викарий.

– Что между вами произошло?

– Не знаю… С тех пор как к нам пришла Красная

армия, его словно подменили…

– Как он выглядит? – уточнил Славка.

– Высокий, худой…

– Всё ясно… Это тот тип, кого встретил Козырев, и с кем я столкнулся в подземелье, – констатировал Ярослав.

– Что он здесь делает?

– Служит. Больше ничего добавить не могу: мы пришли в собор в одно и то же время, я из Пинска, он из Белостока, и мало знаем друг о друге.

– Павлика пытал тоже Пчоловский?

– У-у-у, – обычным образом подтвердил юродивый.

– Где он может быть сейчас?

– У Марека здесь своя комната – сразу за помещением, где мы переодеваемся.

В комнате диакона царил беспорядок, переходящий в откровенный хаос.

Кровать, под которой валялись тёплые, отороченные мехом, тапочки, была не заправлена. Подушка вообще покоилась отдельно от остального постельного белья – причём почему-то на полу.

На письменном столе, покрытом толстым слоем пыли, лежала раскрытая

школьная тетрадь в клеточку, почти до конца исписанная мелким, каллиграфическим почерком (её Ярослав поспешил незаметно «реквизировать»).

На самодельной деревянной полке, кое-как прибитой к аккуратно выбеленной стене, стояли книги на польском, немецком, русском языках, и конечно же на латыни. Искать в них какую-то общую, объединяющую тематику, не имело смысла. На любой вкус: и художественно-беллетристические, и религиозные, и военные.

В ближнем правом углу как попало была брошена грязная обувь: сапоги вперемешку с башмаками, туфли, калоши; на спинке реликтового стула висела тщательно отутюженная католическая ряса – сутана, единственное «светлое пятно» в этом «свинарнике», как образно выразился подмечавший каждую мелочь Фёдор Алексеевич…

Самого хозяина «уютных апартаментов» найти конечно же не удалось.

Фролушкин, Плечов, а с ними и умалишённый Павлик обшарили всё, что только было можно.

Нигде ни следа!

Что делать?

– Пошли отдыхать, – предложил профессор. – Поздно уже. А завтра с новыми силами приступим к дальнейшим поискам. Всё же утро вечера мудренее.

Конец ознакомительного фрагмента.