Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона
Шрифт:
Те, кто поддерживал Чапмена, включая Тара Робертсона, указывали, что он уже в достаточной степени продемонстрировал свою лояльность. Этому, однако, противопоставлялись его криминальное прошлое, привязанность к фон Грёнингу, а теперь еще и проблемы, связанные с его очередной романтической страстью. После долгих обсуждений все наконец пришли к согласию. В «одной из самых поразительных глав в истории шпионажа времен войны» произойдет еще один поворот событий. Чапмен вновь получит шанс продемонстрировать свою отвагу.
30 июня, через два дня после приземления, Чапмен под одобрительным взглядом Ронни Рида послал первую радиограмму фон Грёнингу: «ЖЕСТКАЯ ПОСАДКА, ОДНАКО ВСЕ В ПОРЯДКЕ. ИЩУ МЕСТО ПОСПОКОЙНЕЕ. ВЫЙДУ НА СВЯЗЬ В ЧЕТВЕРГ. ДАГМАР».
26
«Муравьиные львы»
Британия,
Сначала немцы отправляли на Британию одну-две летающие бомбы за раз, затем они полетели целыми стаями. Ночью 15 июня Британию поразили 217 ракет, сорок пять из которых разорвались в центральной части Лондона. Было невозможно предсказать их появление и почти нереально сбить их; ракеты «Фау-1» привнесли дополнительную ноту неуверенности в жизнь гражданского населения. Люди вслушивались в гудение двигателей в небе, страшась внезапно наступающей тишины. Как всегда, пытаясь перебороть страх перед жестоким оружием, британцы придумали ему смешное прозвище, называя летающие бомбы «муравьиными львами».
Ракеты летели вслепую — в этом была их сила и их слабость. Никто не мог с точностью сказать, куда упадет очередная бомба, и не было никакой возможности проследить ее путь. Эта проблема возникла при бомбардировках Лондона: немецкие ракетчики целились в центр города, однако ракеты падали в 2–3 милях от Трафальгарской площади. Джон Мастерман сделал логический вывод: «Ясно, что немцы могут лишь корректировать огонь, делая поправки и ориентируясь на полученные результаты, информация о которых должна поступать к ним с докладами из Британии». Если бы удалось сфальсифицировать эти доклады, «Фау-1» можно было бы направлять туда, где они причиняли бы наименьший вред.
К тому моменту, как Чапмен появился в Лондоне с приказом докладывать о разрушениях, нанесенных летающими бомбами, уже был разработан базовый план дезинформирования противника. Если двойные агенты в своих докладах будут преувеличивать число ракет, упавших в северной и западной частях Лондона, преуменьшая при этом количество взрывов на юге и востоке города, немецкие наводчики на стартовых площадках решат, что целятся слишком далеко, и уменьшат дальность полета ракет. На самом же деле летающие бомбы не долетали до центра города, и с помощью тщательно регулируемого потока фальсифицированных данных их можно было бы отвести еще южнее и восточнее, подальше от густонаселенных районов центрального Лондона и даже за черту города, где они будут падать в полях и лесах. Разумеется, у этого способа дезинформации существовал ряд ограничений: «Если ракета попадет в собор Святого Павла, бессмысленно и опасно будет сообщать, что она попала в здание кинотеатра в Айлингтоне», ведь немцы быстро узнают правду, и доверие к двойному агенту будет подорвано. Мастерман дал «Комитету „Двадцать“» указание «решить, сможем ли мы дезинформировать противника таким образом, не раскрывая наших агентов».
По мнению трезвомыслящих сотрудников военной разведки, этот план был ясен и логичен, однако убедить кабинет министров одобрить хитрость, которая, спасая одних лондонцев, в то же время обречет других на гибель, было куда сложнее. Политики спорили, приводя маловразумительные аргументы, утверждая, что общественной морали будет нанесен урон, если летающие бомбы начнут падать на другие, до сих пор не пострадавшие от бомбардировок районы страны, тогда как привыкшие к бомбежкам жители центрального Лондона «научились выживать» (и умирать), свыклись с разрушениями и им будет проще смириться с новыми бомбардировками. Министры не решались взять на себя «страшную ответственность», направив удар на какую-то часть Лондона. Однако, невзирая на их колебания, план начали воплощать в жизнь.
Огненный вал нарастал. К концу июня на Лондон уже упало более 660 «Фау-1». Сначала казалось, что немцы целятся в центр города, в район Чаринг-Кросса, но позднее удалось вычислить, что основной целью удара была станция Далвич в южном Лондоне. Хуан Пухоль, знаменитый испанец —
Немцы требовали еще и еще данных. Прибытие Зигзага с приказом отслеживать урон, нанесенный крылатыми ракетами, явственно свидетельствовало о том, что немцам не хватало точной разведывательной информации, а значит, они были уязвимы. Помимо прочего, Чапмен рассказал о том, насколько в Берлине верят в новое оружие: его немецкое начальство «было уверено, что Лондон и южное побережье ввергнуты в полный хаос».
Свой первый доклад с дезинформацией о месте и времени бомбардировки, а также нанесенных ею разрушениях Чапмен отправил 1 июля. В течение месяца он постоянно поставлял немцам сфальсифицированные данные. Информацию требовалось тщательно координировать; задействованные двойные агенты — в основном Зигзаг и Гарбо — «должны были докладывать о реальных бомбардировках на северо-западе Лондона, указывая в качестве времени происшествия реальное время бомбардировок юго-восточного Лондона. Если удастся сделать это аккуратно, возможно, немцы решат, что ракеты, падающие на самом деле на юго-востоке города, упали на северо-западе, и в дальнейшем будут целиться именно туда». Немцев требовалось убедить, что они постоянно целятся слишком далеко. По словам доктора Реджинальда Джонса, блестящего физика, привлеченного к работе в разведке ВВС, «мы можем сообщать точные места взрывов бомб, которые залетают дальше обычного, однако называя при этом время взрыва бомб, упавших ближе других». Таким образом, корректируя огонь, немцы «снизят дальность полета бомб». Скомпонованную таким образом дезинформацию следовало тщательно проверить перед тем, как Зигзаг передаст ее по рации немцам. На все это требовалось время. «Разумеется, наши получатели не поймут, почему сообщения всегда поступают со значительной задержкой», — писал один из сотрудников, работавших с Чапменом. Шла игра гигантских масштабов. Узнай немцы правду о Чапмене, — и вместо того, чтобы принимать его доклады за чистую монету, они увидели бы настоящий смысл этих сообщений, содержащих версию, противоположную истине. Значит, они не сократили бы дальность полета ракет, а, напротив, увеличили бы ее. И тогда Зигзаг неизбежно стал бы их надежным корректировщиком.
Чтобы придать сообщениям Чапмена большую достоверность, было сделано несколько снимков разрушений, причиненных ракетами, которые Чапмен мог отправить немцам через Лиссабон. Однако разведка ВВС наложила вето на этот шаг: «К сожалению, мы не можем одобрить отправку этих фотографий, поскольку они представляют значительную ценность для врага. Те же снимки, которые не представляют интереса для противника, и для репутации Зигзага также окажутся бесполезными». Это была дилемма, постоянно возникавшая в работе с двойными агентами: информация, отправляемая ими, должна казаться точной, но при этом не причинять вреда.
Чапмену было приказано сообщать ежедневные сводки погоды с барометрическими показателями. МИ-5 запросила «Комитет „Двадцать“»: можно ли сообщать эту информацию без ущерба для безопасности? У Чапмена было более чем достаточно денег для покупки барометра, и не было никаких причин, которыми он мог бы объяснить своему немецкому начальству отсутствие этой информации. Руководство с неохотой согласилось: Чапмен мог посылать показания барометра, однако «с небольшими погрешностями».
Радиограммы Зигзага, содержащие дезинформацию, сохранились лишь в отрывках. МИ-5 тщательно уничтожала все сообщения, понимая, что может случиться, если жители южного Лондона узнают: их принесли в жертву, чтобы защитить центральные районы города. Немецкая разведка в Осло получала радиограммы Чапмена каждое утро, и к вечеру их передавали в Париж. Поначалу связь была крайне ненадежной и постоянно прерывалась, однако, стоило Эдди разразиться по этому поводу в эфире потоком грубой брани, все тут же исправилось. «Исходящие радиограммы, помимо жалоб на плохую связь, практически полностью состояли из докладов о времени и месте падения летающих бомб, а также о причиненном ими ущербе», — сообщал сотрудник, работавший с Чапменом. «Наиболее секретные источники» не находили ни единого намека на то, что к информации, поступающей от Чапмена, немцы относятся с подозрением. Его английские шефы были довольны: «Зигзаг оказался незаменимым каналом передачи данных в рамках схемы дезинформации об эффекте летающих бомб».