Агент
Шрифт:
— Молодец, Рома, — похвалил командир Разина. — Годишься! А родные у тебя есть?
— Мать жива.
— Ай-ай-ай, одна мать, бедная мать! Пожалей её. Пойдёшь со мной — не вернёшься. Убит будешь, понимаешь?
— Не обязательно же должны убить!
— Нет, обязательно. Ты сам себя убьёшь.
Рома Разин замолчал в растерянности.
— Понимаешь, — стал объяснять Камо, — нужно взорвать штаб. Привяжу тебе вот сюда, на живот, бомбу. Пойдёшь в белогвардейский штаб и взорвёшься вместе с этой бомбой и белогвардейцами. Страшно? А?
—
— Э-э-э, зачем неправду говоришь? Почему не страшно? Нет таких людей, которым умереть не страшно. Подумай лучше и мать пожалей. [124]
…Вдруг затрещали сучья, за деревьями замелькали люди в чёрной форме с красными погонами — и комсомольцев мигом окружили «корниловцы» с винтовками.
— Стой, красная сволочь! — орали они. — Попались, красножопые?!
Комсомольцы дёрнулись было, а куда? В пистолетах — ни одного патрона!
124
Подлинный текст.
Хрустя сухими ветками, вышел офицер с погонами подполковника. Небрежно помахивая плёткой, он прошёлся вдоль строя пленных.
— Обыскать негодяев и связать! — приказал он. — Сейчас они у меня заговорят.
Комсомольцев обыскали, отняли оружие, связали руки. Молодые смотрели на командира, ожидая приказа, — они-то были готовы броситься на врага. Что им терять? Всё равно ж расстреляют! Но Тер-Петросян поднял руки, поник головой и смотрел в одну точку, тупо уставившись перед собой.
— Увести, — скомандовал офицер, указав на Камо.
Симона Аршаковича повели направо, поддавая прикладами. Скрывшись за ёлками, конвоиры дали залп в воздух, имитируя расстрел. Тер-Петросян живо улёгся на травку, раздирая на себе рубашку и обильно поливая красным. Лицо он прикрыл окровавленной тряпкой. И комсомольцы стали сдавать экзамен на революционную стойкость.
Первым привели Аню Новикову. Девушка резко побледнела, увидав «расстрелянного» Камо. Шагах в пяти, на большом суку, болталась верёвочная петля.
— Расскажешь нам о своём отряде, — ласково заговорил с нею подполковник, — и мы отпустим тебя. Сколько у вас человек? Какие воинские части стоят поблизости?
Аня гордо молчала.
— Мы можем и заплатить тебе, — искушал подполковник, — а можем и замучить до смерти…
— Не на ту напал, сволочь! — зло выкрикнула Новикова и плюнула офицеру в лицо. Тот замахнулся нагайкой, но почему-то не ударил.
— Расстрелять! — приказал он.
Девушку тут же поволокли к дереву, привязали и стали в ряд.
— Приготовиться…
— Отставить! — негромко скомандовал Камо, «воскресая». Скинув с себя кровавое тряпьё, он подбежал к Ане, успокаивая девушку.
— Проверку ты прошла отлично! — ворковал он.
Все «белые», включая «офицера», поздравляли её.
А экзамен продолжался. Выдержали испытание шестнадцать человек. Один из испытуемых, которого
Вечером того же дня Тер-Петросяна вызвал к себе Ленин и отчитал.
— Это, батенька, не наш метод, — заявил он. — Нехорошо!
— Понимаете, Владимир Ильич, шпиона поймал, — сказал Камо в оправдание.
— Всё равно нехорошо, — строго повторил Ильич. — Нельзя так делать. Нужно пгидумать что-то другое. Мы обязаны уметь разбираться в людях.
Тяжко вздыхавший Камо покинул кабинет, подмигнув Авинову. Оставшись наедине с Кириллом, Предсовнаркома радостно потёр руки:
— Отлично поработали, товарищ Юрковский! Я имею в виду Свегдлова. А о недоразумении с Дзегжинским забудьте. Больше такого не повторится!
— Мне хватило одного раза, Владимир Ильич, — усмехнулся Авинов.
Посмеявшись немудрёной шутке, Ленин заговорщицки подмигнул Кириллу и сказал:
— А мы, товарищ Юрковский, не только плохое помним, но и хорошее не забываем! Будем считать, что в ЧК состоялся ваш экзамен на революционную стойкость, который вы с честью выдегжали! А переживания и потери мы вам возместим — вас, товарищ Югковский, я вписал в наградной лист ВЦИК. Кстати, познакомьтесь!
Отворив дверь в зал заседаний Совнаркома, Ильич окликнул степенного мужчину с аккуратной бородкой, смахивавшего на деревенского старосту.
— Калинин, Михаил Иванович, — представил его Ленин, — рекомендован мною на пост нового пгедседателя ВЦИК. Это человек, за которым двадцать лет партийной работы; сам он — кгестьянин Тверской губернии, имеющий тесную связь с крестьянским хозяйством… Петроградские рабочие смогли убедиться, что он обладает умением подходить к широким слоям тгудящихся масс…
— Ну скажете тоже, — засмущался Калинин.
— Всё правильно! — весело сказал Авинов и протянул руку: — Юрковский, Виктор Павлович.
— Очень приятно, — расплылся в улыбке «всероссийский староста». [125]
А штабс-капитан подумал, что Ильич сделал правильный выбор: недалёкий и вялый Калинин станет совершенно ручным председателем. Никаких хлопот с ним. Чем плохо?
Прения сторон по выдвижению на пост председателя ВЦИК длились долго. Ленин никого не слушал — он вставал с места, ходил, писал, сидя на подоконнике, разговаривал то с одним, то с другим, а после сказал: «Рекомендую Калинина Михаила Ивановича», — и прения закончились. И все дружненько проголосовали «за»…
125
Так его прозвал Троцкий. После образования СССР Калинина «повысили» до «всесоюзного старосты».