Агентство ’Последний путь’

Вишневский Сергей Викторович

— Тошнит? Болит что-нибудь?

— Нет.

— Может слабость или...

— Гадко, — отозвался Бэк. — На душе гадко. Очень. Как-будто обманули и в лицо рассмеялись.

Берсерк задумчиво взглянул на свои топорики, затем на руки в крови и пожал плечами.

— Слушай, я хотел бы по-другому...

Тут отпрыск строго на него взглянул, после чего отец осёкся, выдержал паузу и признался:

— Ладно. Ты прав. Не хотел.

Повисла пауза. Бэк снова уставился на мёртвого мага, а Верша начал рассказывать:

—

Знаешь, обычные классы — это хорошо. Самое хорошее — это классы мирные. Кузницы там, кожевники и ремесленники всякие. Эти ребята по-настоящему мастера, и живут спокойной жизнью. А я... А я берсерк. Мне... мне иногда очень сложно себя контролировать. Много крови, а если ещё алкоголь и мат, то я... Мне очень трудно остановиться.

— Сейчас ты не пил.

— Да. Но я так привык к крови, что... — берсерк указал рукой на измученное тело. — Мне стало плевать на них. Мне все равно, сколько их умерло и сколько умрёт. Мне нужна была информация, а тебе прокачка. Мне кажется это... самым быстрым и правильным способом.

— Неправильно, — буркнул Бэк.

— А как я, по-твоему, должен был поступить? Денег ему дать? — недовольно проворчал берсерк.

— Не знаю, но не так. И прокачки такой... я не хочу.

Отец недовольно вздохнул и отвёл взгляд от сына. Помолчав несколько минут, он поднялся и кивнул:

— Хорошо. Если ты придумаешь, как нам поступить — я тебя обязательно выслушаю. А пока, нам надо добраться до столицы тёмных и грохнуть их мечника.

— А кто заплатит за голову светлоликого?

— Ну, — вздохнул берсерк и пожал плечами. — Я не настолько хитрый, чтобы выкрутиться из этой ситуации.

— Упырь, — произнёс парень и хмуро взглянул на отца.

— Что упырь? Тот упырь — редкостная тварь. Держись от него подальше.

— Он говорил.

— Что? — нахмурился Верша и открыл рот, чтобы спросить, но тут же замер. — Погоди-ка...

Берсеркер поднялся на ноги, опустил взгляд на труп, а затем почесал короткую бороду.

— Если... Если сделать... — берсерк перевёл взгляд на Бэка. — Если мы сможем собрать их вместе, то...

***

— Ну, не дуйся так, Катя, — вздохнул Кнауф. — Подумаешь, немного диван подрал. Это было небольшое помутнение рассудка.

Бухгалтер строго взглянула на своего шефа и фыркнула:

— Чёрт с ним с диваном.

— Тогда какого чёрта ты такая, словно я трахнул твою маму? — взглянул на нее оборотень.

— Не знала, что ты некрофил, — буркнула та и взяла бокал с ярко-фиолетовым напитком. — И вообще, зачем ты меня оторвал от работы?

Кнауф оглядел удобные кресла, затем перевёл взгляд на столик с бутылкой дорогого напитка и пояснил:

— Нельзя же всё время работать! Посмотри, какой вид вокруг! Посмотри, как прекрасен город! — обвёл рукой окрестности шеф.

Катя вздохнула и огляделась.

С крыши здания, которое выкупило агентство, открывался вид на город из-за

того, что оно находилось на склоне холма. С неё был виден город, залитый огнями. Чуть в стороне торчали трубы заводов, а на другом конце города, где находился один из четырех холмов, виднелась туша гигантского бобра.

— Такой себе вид, — буркнула девушка. — Полгорода борделей, полгорода игорных домов.

— Не преувеличивай. В Амроке всего тысяча пятьсот семьдесят три борделя, — фыркнул Кнауф и, взглянув на девушку, смутился. — Не то чтобы я их всех посещал...

Катя приподняла одну бровь, а оборотень кашлянул и, облизнувшись, добавил:

— Ну, бывал во многих. Про многие слышал.

— Вот поэтому тот раз был первый и последний, — отрезала девушка.

— Слушай, а про то, что тот раз был последний — это точно? — вкрадчиво поинтересовался оборотень.

— Точно, — отрезала девушка. — И если ты не возьмёшься за голову и не начнешь что-то делать, то я просто напросто уволюсь, и ты останешься без бухгалтера.

— Ой, ну брось! Мы же прекрасно ладим!

— Кнауф, — вздохнула девушка и процедила сквозь зубы: — Я полгода трачу зарплату на оплату налогов и коммунальных платежей. Магопровод я уже не тяну. Я больше не буду заниматься благотворительностью. Тем более что обещание Крага всё ещё в силе.

— Ой, да ладно тебе! Только не говори, что этот коротышка снова приходил!

— Он приходит каждый понедельник. Ровно в шестнадцать ноль семь. Каждый раз здоровается и приносит три хризантемы и коробку конфет. Каждый раз он спрашивает, как у меня дела, затем оставляет заказ на аудит своих работников. Перед уходом он зовет к себе на работу.

— Так уж и каждый понедельник, — состроив недовольную морду, спросил оборотень.

— Каждый. На протяжении уже пяти лет. Один раз даже на костылях пришёл.

— Кто-то набил главному банкиру морду, — промурлыкал Кнауф. — Надо узнать, кто это был. Руку пожать, выпить с ним...

— А сколько раз ты спросил, как у меня дела? Когда ты последний раз заглядывал в финансовый отчет? — метнула в шефа гневный взгляд девушка.

— Что? А зачем?

— Зачем? Ты сейчас серьёзно? — возмутилась девушка и, поставив бокал на столик, заявила: — Либо ты реально начинаешь что-то делать, либо я ухожу.

Кнауф пару раз моргнул, затем поднялся и замер на несколько секунд. После этого он снял штаны и принялся размахивать хозяйством, попутно пританцовывая.

— Что... что ты делаешь? — сморщившись от идиотской картины, спросила девушка.

— Что-то делаю! — заявил оборотень.

— Ты идиот!

— Почему? Ты сказала, что я должен что-то сделать! Я делаю!

— Не в этом смысле, кошак безмозглый! Делай что-нибудь с агентством! Мы в долгах! Если придут приставы из магистрата, то вместе с ордером на арест имущества ляжет заявление о моем увольнении!