Агентство «Вечность не вопрос»
Шрифт:
– Я расскажу о вас всем! Стольким больным вы бы могли помочь! В храме мне отказали, сказали, на все божья воля, а тут вы пришли и позвали … и… он такой! Может быть нам всем врали, может демоны – это тоже самое, что ангелы… Ах, как он на меня смотрел! – нанимательница мечтательно прикрыла глаза.
«Как на говно», припомнила я, но вслух не сказала. А она схватила меня за больную руку, глядя обновленными сапфировыми глазами, в которых плескалась притягательность мира зла: - Вы волшебница, это чудо. Я снова
Я посмотрела на нее, позволив подлинным чувствам отразиться на своем лице, сказала:
– Вы продали свою душу. Не забывайте об этом. Вы еще проклянете меня, когда придет время платить.
Она легкомысленно рассмеялась.
– Я всю жизнь только работала, теперь у меня есть время! Я буду путешествовать, наслаждаться каждой минутой, чтобы вы не думали, я не заберу обратно свои слова. Спасибо, спасибо!
Я ушла из ее квартиры, оставляя позади запах свеч и лекарств. Мысли путались, мне все же нужно было поспать. Занимался рассвет, когда работаешь, время идет незаметно. Я села в семейный седан Люца, наставник молча тронулся вперед.
Всю дорогу домой я проспала, Люц аккуратно тронул меня за плечо, чтобы разбудить, как только притормозил возле моего дома. Когда я отворила дверь, то по привычке бросила взгляд на тумбочку с ключами. Кат дома уже не было, видимо сегодня работает в утреннюю смену. Со скрежетом я закрыла дверь, отметив, что пора бы смазать петли, стянула ботильоны, отправилась в ванную. Порезы необходимо было промыть, левая рука выглядела просто ужасно, вся в запекшейся крови. Терпеть не могу себя резать, а здесь два пореза за три дня. Вопреки расхожему мнению особой регенерацией практики не обладают, это к оборотням, вот на них все реально заживает как на собаках.
Я, как следует, залила раны перекисью водорода, выступившая кровь тут же принялась исходить розовой пеной. Я зашипела, но свои манипуляции не прекратила, лучше немного потерпеть боль, чем подхватить какую-нибудь инфекцию. Атаме я отмыла и продезинфицировала тут же, мало ли, когда он понадобится в следующий раз. Есть хотелось ужасно, но спать больше, стоило только задуматься, что меньше чем через 5 часов мне нужно отправиться в университет. Да еще и план главы, который я должна была прислать еще неделю назад не был готов от слова совсем.
По дороге я поставила будильник и стянула колготки, платье оказалось упрямей и застряло на голове и плечах, полностью загородив мне обзор, я изворачивалась, как могла, но оно не поддавалось. Звук мужского смеха заставил меня замереть, как оленя при свете фар. Что за...? С треском я сорвала платье и мигом развернулась в сторону смеха.
На моей постели, растянувшись, лежал демо... то есть джин, он был наг по пояс и улыбался. Белые волосы разметались по голой груди, он глядел на меня своими нечеловеческими зелеными глазами и даже не думал шевелиться. В чертах его лица действительно было что-то восточное, эдакий выбеленный арабский принц. Красивое дополнение к интерьеру, вот только это дополнение меня может голыми руками на куски разорвать. Я затравленно огляделась, прыгнуть в окно было не самой лучшей идеей, выскочить через дверь тоже не выйдет. Черт бы побрал Инну с ее идеей вызова демона именно сегодня. Будь у меня хоть немного больше ресурсов, я бы смогла хотя бы отвлечь
– Я принес твой платок, – существо говорило с акцентом, голос его был очень низкий, очень мужской. Теперь я узнала кусочек ткани, который он гладил словно животное.
– Очень мило с твоей стороны. А теперь позволь узнать, что ты делаешь в моем доме?
Дожила, стою в трусах и лифчике веду светскую беседу с джином, может от усталости у меня едет крыша. Он заговорил, все еще смущенно сминая платок:
– Как только я выучил этот язык, я начал тебя искать. Алкавив, весна моей жизни. Я и не чаял, что это будет так просто.
– Что тебе от меня нужно?
– Многое. – Он смерил меня взглядом с ног до головы, мужским таким взглядом, поднялся, стал подходить ближе и ближе, я двигалась назад, пока не уперлась спиной о стену. Изнасилование стало бы неожиданным поворотом, не настолько я изголодалась по мужскому вниманию, чтобы лечь под нелегала из непонятного мира.
Он опустил голову и потерся щекой о мою щеку, втянул запах, глубоко, словно не мог надышаться. А затем романтическое настроение покинуло его и он согнулся, получив коленом в пах. Я как-никак ведьма и темная. А эта огненная тварь влетела без спроса в мой дом.
Знаете, чем отличается темная ведьма от светлой колдуньи? У тех на службе сила природы, света и огромный внутренний резерв. А у нас помимо сил тьмы и собственной души есть просто таки безграничное количество магических артефактов. Я схватила медную шумелку, которой отгоняла как-то буддистских злых духов и закрутила ее, от чего оглушительный треск сотряс все слои тонкого мира, а затем окатила джина водой из Иордана. Конечно, на него это действовало не так, как бы подействовало бы на сущностей истинно темных, но неприятно явно было.
– Кто твой хозяин? Говори, пришлый! Кровью, которую ты отведал приказываю! Что тебе нужно в этом мире?
О крови я вспомнила вовремя. Потому что от шумелок существо оправилось до обидного быстро.
– Свобода. – промолвил джин, поморщившись и встряхиваясь, будто кот, которого окатили водой. Настоящий демон бы уже в агонии катался по полу. – Мне нужна свобода. А для того, чтобы ее дать, я должен исполнить волю вызвавшего, должен достать для него копье.
– Какое копье?
– То, которому придается очень большое значение. Зачем ты делаешь мне больно, алкавив? Мы же одного рода, одного вида.
– Изыди, огненный смерч.
Я снова разрезала свою ладонь, вытянула руку, чтобы продолжить изгнание, даже если это будет стоить мне остатков сил, даже если это будет стоить мне последних ударов сердца. Лучше так. Лучше на своих условиях. Лицо пришельца приняло страдальческое выражение, явно понял, что станет больно, когда я затащу его туда, откуда он явился. Он покачал головой и вдруг рассыпался песком и вылетел в раскрытую форточку.
«Ну мать его за ногу! Оно еще и в песок превращаться умеет» раздосадовано прозвучало в моей голове, прежде чем я повалилась на пол без сознания.