Агентство «Золотая пуля-3». Дело о вдове нефтяного магната
Шрифт:
Ну-ка, поглядим дальше… Так, двадцать третьего числа на улице Беринга он напал на гражданина Эстонии Тармо Пялли. Но у независимого прибалта взять оказалось особо нечего: кредитная карта, несколько крон, меньше тысячи рублей и дешевая «Нокиа»… Соответственно, всего через пять дней подонок напал на Яна Худокормова.
Точно! Все сходится. Неудачный разбой на Наличной — короткий интервал. Удачный на проспекте Кима — интервал десять дней. Потом снова неудача на улице Беринга и, соответственно, через пять суток
С утра в Агентство заскочил Саня Зверев. Я Сашке обрадовался — нас с ним многое связывает. Познакомились мы на зоне… Но об этом долго рассказывать…
Я Сашке обрадовался. Он ведь одно время в Агентстве у нас работал, но потом ушел на «вольные хлеба». Мы посидели, попили кофею, потолковали о том о сем. Я, между делом, рассказал Сане о ситуации с Худокормовым. И о своих выкладках по сводке.
— Толково, — одобрил Зверев. — Нарки — они, как правило, ребята без затей. И к делу ты подошел совершенно здраво. Теперь остался совсем пустяк: вычислить их.
— И как будем вычислять, Саша? Сашка закурил, закинул ногу на ногу и сказал:
— Тут, собственно, один путь — через барыг. Нарк, в силу своей зависимости, где живет, там и грабит. Там и награбленное сдает. Там же и наркоту берет. А барыги, торгующие кайфом, заодно и скупкой краденого занимаются… Надо идти к барыгам. Других вариантов, Андрюха, нет.
— Поможешь мне, Саша? — спросил я. Сашка покачал ногой, хмыкнул и сказал:
— Я ведь, Андрюха, в отпуск собрался… Но из уважения к Худокормову… А капитана Петренко я знаю — тот еще гусь. Ладно, мы из него хоть адреса барыг местных вытянем. Поехали.
Ничего мы из капитана не вытянули. Был капитан злой, как собака, и нас даже слушать не захотел.
— Опять вы? — сказал он мне. — Что вы ходите? Из-за вас работать, блин, невозможно…
На столе у оперуполномоченного лежала газетенка «желтой масти». На первой полосе чернел заголовок: «Снова нападение на режиссера. Милиция снова бессильна»… Ага, понятно. Журналисты во всем виноваты. Да и работать из-за нас невозможно.
Мы с Сашкой попробовали Петренко уговорить, но он и слушать нас не захотел… Ладно, зайдем с другого конца.
Мы полчаса поболтались у «Приморской», и Зверев сказал:
— О, наш клиент.
«Клиенту» было лет девятнадцать — худой, длинноволосый, в черной рубашке и черных же джинсах. Волосы свисали длинными сальными языками. Он колбасился около ларьков, пытался стрельнуть у прохожих рублишко. Некоторые давали… Мы с Сашкой переместились поближе к волосатому, закурили. Спустя минуту
— Извините великодушно. Не выручите финансово — рубль-другой? На хлеб не хватает.
— Прижала жизнь, брат? — поинтересовался Сашка доброжелательно и протянул десять рублей.
Нарк такой щедрости несказанно обрадовался, схватил купюру пальцами с обгрызенными ногтями.
— А заработать хочешь? — спросил я.
Он покосился опасливо. Потом подумал и сказал:
— Ежели по-голубому, то я в эти игры не играю. Вон у павильона Коля-Девочка пасется — могу познакомить.
Мы с Сашкой рассмеялись.
— Вообще-то, — сказал Зверев, — за такие пакостные мысли и намеки уважающие себя люди сразу бьют в фейс… — Нарк отшатнулся. — Но мы тебя бить не собираемся. Тебя как зовут?
— Костыль, — неуверенно сказал нарк.
— В святцах такого имени, конечно, нет, — произнес я. — Но если тебя так больше устраивает… пусть будет Костыль. Заработать двести рублей хочешь, Костыль?
— Ну… втыкает.
— А раз втыкает, то пойдем поговорим, господин Костыль.
Господин Костыль потребовал сто рублей аванса.
— Кумарит? — спросил Сашка.
— А вы не менты? — в ответ спросил Костыль.
— Друг мой, проснись… Будут менты с тобой ТАК разговаривать?
Этот аргумент на Костыля произвел впечатление. Все нарки со стажем имеют опыт общения с ментами. И пылают взаимной «любовью»… Костыль понял, что мы не менты. И сразу попросил стоху аванса: кумарит его и вмазать надо.
— Поехали, — сказал я. — Вмажешься.
Мы сели в «хонду» и поехали. Ехать пришлось недалеко, всего-то метров пятьсот… Так у нас появился первый адрес.
Костыль взял стоху и нырнул в подъезд дома-«корабля». Вышел спустя пять минут другим человеком. Сказать по правде, противно мне было — край. Невероятно противно. Хотелось взять этого совсем еще, по сути, мальчишку за шиворот, тряхнуть как следует и сказать: «Что ты делаешь? Что ты делаешь с собой, Костыль?»
…Но пять минут назад я сам дал ему денег на героин. И от этого мне было тошно… Сашка мое состояние понял. Он усмехнулся и сказал:
— Не бери в голову, Андрей. Он — по-любому — конченый.
— Да пошел ты, — огрызнулся я.
А «конченый» вышел из подъезда, прищурился на солнце и не спеша побрел к моей машине… Навстречу ему уже спешил другой искатель «счастья». Дверная пружина мерзко хрюкнула, впустила очередную жертву. А через пять минут она тоже станет «другим человеком».
Костыль сел на переднее сиденье, довольно посмотрел на меня сузившимися зрачками и сказал:
— Запоминай, папа: квартира семнадцать, зовут Рашид, а телку его — Вера. Но жадная, тварь, — беда!