Агентурная кличка - Трианон. Воспоминания контрразведчика

Перетрухин Игорь Константинович

Поскольку не было ясным, какая роль отводилась американцами телефонной связи с Трианоном при решении оперативных вопросов, с матерью была достигнута договоренность о круглосуточном дежурстве в ее квартире на Садово-Кудринской улице сотрудниц КГБ.

Несколько проще было с отцом. Его поставили в известность о легендированных обстоятельствах смерти сына и выразили ему соболезнование. Отец мужественно выслушал это сообщение, после чего был проинструктирован о линии поведения. Он сказал, что теперь ему многое стало ясно, но что именно — не уточнил. Учитывая его состояние, было решено к этому разговору вернуться позже. Забегая вперед, надо отметить, что пояснить сказанное им тогда он не пожелал, заявив, что

обронил эти слова просто так, не вкладывая в них какого-либо смысла. Да и Бог ему судья! Трудно поверить, что отец о чем-то догадывался. Но ему не могла не показаться странной хотя бы настойчивость, которую старший сын Александр проявил для того, чтобы младший сменил фамилию Огородник на Холмогоров, мотивируя это тем, что какой-то дальний родственник по материнской линии носил эту фамилию. Или тот факт, что Александр без каких-либо объяснений после поездки за границу оставил младшему брату на хранение три тысячи рублей, сумму по тем временам весьма солидную, и, может быть, что-то еще, о чем мы уже никогда не узнаем.

Сложнее обстояло дело с сестрой Огородника и ее мужем, преподавателем одной из военных академий и племянником Маршала СССР, с которыми беседовали Удалов и Шитиков. Муж сестры сразу же без обиняков выразил сомнение по поводу сказанного ему и заявил, что не верит ни единому слову. Тем не менее с ним все же удалось достичь договоренности о сохранении в тайне сообщения, и, кроме того, ему был оставлен номер оперативного телефона, по которому он мог в любое время связаться с оперработником.

Внимание опергруппы, работавшей по делу, было обращено на неожиданный приезд из Франции в Москву некоей Чернявской, с которой Огородник поддерживал в прошлом довольно близкие отношения.

Чернявская длительное время проживала в Париже и якобы преподавала в Сорбонне. В то время мы еще не знали, действовал ли Трианон один или в группе со связником. После безуспешных попыток найти Огородника она выехала на отдых в Кутаиси. В процессе предварительного изучения было установлено, что она близко знакома с уже упоминавшейся женой секретаря ЦК КПСС Тамарой Михайловной Русаковой. Для продолжения мероприятий по ее проверке по месту отдыха вылетел заместитель начальника отдела полковник Е.Н. Винокуров. Наши опасения не подтвердились. Проведенная с ней в дальнейшем беседа ничего интересного нам не дала. Однако Чернявская была предупреждена, что без нашего согласия во Францию она не вернется. Для подстраховки через ОВИР ей был временно закрыт выезд из СССР. Осуществление договоренности с руководством ОВИР было поручено мне, что и было сделано.

Впоследствии было установлено, что Чернявская к преступной деятельности Огородника действительно никакого отношения не имела, и несколько позже она возвратилась в Париж.

Непросто было и с Николаем Дымовым, который настойчиво разыскивал Огородника.

С одной стороны, его можно было понять. 21 июня он передал Огороднику материалы Тихоокеанского конгресса молодежи, по которым тот должен был составить в кратчайшее время заключение. И вдруг — неожиданность. Огородник, даже не предупредив его хотя бы телефонным звонком, бесследно исчез. Его нет ни дома, ни в МИД, где Дымову говорили, что тот в командировке. Наблюдением было установлено, что Дымов не стал пользоваться домашним телефоном, а каждый раз звонил по телефону-автомату. Это несколько настораживало, тем более что он был наиболее близкой связью Огородника. И все-таки, несмотря на определенную угрозу, которую он собой представлял, было принято решение в какой-либо контакт с ним не вступать и ограничиться лишь наблюдением.

Определенную проблему создала нам и Ольга Фомина, так как она, одна из первых потеряв из вида Огородника, начала проявлять беспокойство. После долгих раздумий руководством было решено установить с ней оперативный контакт и на время проведения дальнейших мероприятий вывезти ее за пределы Москвы в один из пансионатов или домов отдыха КГБ СССР.

Эта работа была поручена мне

и жене Удалова — капитану Эльвире Удаловой, сотруднице одного из подразделений главка.

Ольгу сообщение о смерти Огородника привело почти в шоковое состояние. И это вполне можно было понять. Жила с матерью в небольшом достатке. По окончании школы ей удалось устроиться на работу в приличное место, немного приодеться. А потом знакомство с солидным дипломатом, предложение стать его женой и уже назначенный на 5 августа день бракосочетания… Радужные мечты… И вдруг все рухнуло.

Придя в себя, она в ответах на поставленные вопросы сообщила кое-какие интересные сведения о поведении Трианона, показала места остановок во время поездок по городу на автомашине, которым она в свое время не придавала серьезного значения.

В конце концов она согласилась вместе с Удаловой выехать на некоторое время в один из домов отдыха КГБ в Московской области. Я пару раз навещал ее там для того, чтобы поддержать морально, а попутно и решить некоторые вопросы, связанные с возникшей ситуацией. Позже эта обязанность была возложена на Удалова, по его настоятельной просьбе. О том, что Удалов был патологически ревнив, знали все, и этому никто не удивился. А надо мной даже немного подшучивали.

Глава 9

В соответствии с планом захвата американского разведчика, работавшего с Трианоном, из числа работников Седьмого управления был подобран для использования в качестве двойника при визуальных контактах с сотрудниками ЦРУ США разведчик, который по внешним данным имел некоторое сходство с Огородником (к сожалению, только в статике, а не в динамике). Он был одет в его костюм и носил его темные очки. Роль Ольги Фоминой выполняла сотрудница наружного наблюдения. Она тоже была соответствующим образом одета — в вещи, принадлежавшие Ольге Фоминой.

Для постановки автомашины Трианона в условленных местах был подготовлен ее дубликат с аналогичными номерными знаками, дефектами корпуса и безделушками у заднего стекла.

Все развивалось по плану, как вдруг в отделе раздался телефонный звонок. Звонил муж сестры Огородника, который обрушил на дежурного гневные слова о том, что КГБ всех жестоко обманул: он только что видел на Кутузовском проспекте проезжавшую мимо машину Огородника, который был за рулем, а рядом с ним сидела его невеста Ольга Фомина!

Пришлось с ним немедленно встретиться и разъяснить существо дела. Однако было заметно, что он остался при своих убеждениях о коварстве чекистов нашего времени, и в одном из телефонных разговоров с Володей Гречаевым, состоявшемся несколько позже, даже пригрозил ему расправой.

Между тем наш двойник вместо того, чтобы набирать вес и становиться более похожим на Огородника, худел по независящим от него обстоятельствам: тяжело болел, а затем и умер его отец. Он очень переживал по этому поводу, и его можно было понять. Помочь же ему при всем желании мы ничем уже не могли.

Изучение ряда расшифрованных телеграмм для Трианона позволило сопоставить наши действия с реакцией на них американской стороны.

Так, в конце 1975 года с ним была восстановлена связь как с агентом, а затем сказано, что «КГБ к вам претензий не имеет».

Американцы по этому поводу сообщили ему следующее:

«Мы очень рады, увидев Ваш сигнал для «Сетунь» [12] , это тоже принесло облегчение, — рады тому, что мы теперь можем возобновить регулярную связь, и спокойны потому, что Ваш сигнал означает, что у Вас все в порядке и что проверка в Вашей конторе закончилась. Как мы Вам много раз говорили, мы считаем, что Ваша личная безопасность и благосостояние — для нас самое важное».

12

Имеется в виду Краснолужский железнодорожный мост через Москву-реку в районе Лужников с пешим проходом.